Артур Бертрам IV.

От миссис Дрейк адмиралу Бертраму. 11 января

Досточтимый сэр,

надеюсь, что мое путешествие подходит к концу и я завтра вернусь в Сент-Крукс, однако беспокойство заставляет меня безотлагательно взяться за перо.

Девушка, которую я наняла (ее зовут Луиза), готова ждать требуемое время, и ее теперешняя хозяйка заинтересована в ее судьбе и согласна, чтобы та оставалась у нее до поры. Девушка готова приступить к обязанностям через шесть недель – 25 февраля.

Примите мои соболезнования в связи с несчастьями, свалившимися на вашу семью.

Остаюсь, сэр, вашей покорной слугой,

София Дрейк

– Здесь ты будешь спать. Приведи себя в порядок после дороги и спускайся в мою комнату. Адмирал уже вернулся, ты будешь прислуживать ему сегодня за ужином, – миссис Дрейк, управляющая, закрыла за собой дверь, оставив новую горничную в ее спальне.

Они прибыли в Сент-Крукс двадцать пятого февраля, через четыре месяца после того, как миссис Леконт передала в руки адмирала завещание и тайную инструкцию от имени Ноэля Ванстоуна. Теперь его вдова и тайные документы оказались в пределах одного дома.

До сих пор обстоятельства благоприятствовали Магдален. Без малейших препятствий она добралась до Сент-Крукса: она приняла имя Луизы, которая вот уже три дня назад отплыла в Австралию с мужем и ребенком. Настоящая Луиза была единственным человеком, знавшим секрет Магдален, и она покинула Англию, тщательно сыграв роль, которую сочинила для нее хозяйка. Шестинедельная задержка оказалась выгодной: она позволила Магдален практиковаться в работе горничной. К моменту приезда в Сент-Крукс она была отлично подготовлена, и это придавало ей сил и энергии.

Оставшись одна, она распаковала чемодан и переоделась к ужину: лавандовая форма, частичный траур по миссис Гёрдлстоун, была предписана адмиралом для всей прислуги, к ней – белый муслиновый фартук и аккуратный белый головной убор и воротничок. Платье простого кроя плотно охватывало шею и подчеркивало изящество и красоту Магдален, – если богатая одежда выдавала ее усталость и болезненность, форма горничной это скрывала.

Одевшись как положено, Магдален спустилась и прошла по двум длинным коридорам с глухими каменными стенами – один протянулся по третьему этажу, другой – по второму. «Как много комнат, – думала она, озираясь. – Сколько же нужно времени, чтобы отыскать в таком доме одну-единственную бумагу?!»

Добравшись наконец до первого этажа, Магдален столкнулась со стариком с обветренным лицом, который остановился и с любопытством уставился на нее. Это был тот самый старый моряк, которого капитан Редж видел на заднем дворе Сент-Крукса. Его все называли «рулевым адмирала», имя его было Мейзи. Шестьдесят лет жизни, трудности морских походов и обильная выпивка в кабаках по всему свету наложили печать на лицо морского волка. Долгие годы службы доказали его несокрушимую верность командиру и закалили характер. Теперь он нашел тихую гавань в доме адмирала и был за это бесконечно благодарен последнему. Поскольку никого другого вокруг не было, Магдален спросила у ветерана, как найти комнату управляющей.

– Я покажу тебе, дорогуша, – сказал Мейзи громким, странноватым голосом, характерным для тугих на ухо людей. – Ты новая горничная? Красотка, ничего не скажешь! Его честь адмирал любит, чтобы горничные были отменными и с носа, и с кормы.

– Не обращайте внимания на то, что говорит мистер Мейзи, – заметила управляющая, выглядывая в коридор. – У него есть привилегия говорить, что вздумается, он бывает ужасно надоедливым, но никому не причиняет вреда.

После чего миссис Дрейк показала Магдален сперва буфетную, затем бельевую, по дороге объясняя разные домашние правила и вводя новую горничную в курс дел. Когда церемония завершилась, они прошли в столовую, расположенную на втором этаже. Здесь Магдален получила наставления, как надо расстилать скатерть, как накрыть на одну персону – мистер Джордж Бертрам не вернулся с дядей в Сент-Крукс. Острый взгляд миссис Дрейк постоянно следил за новой служанкой и тем, как она исполняет обязанности. В итоге миссис Дрейк пришла к выводу, что девушка попалась толковая и знающая.

Часом позже на столе появилась супница, а Магдален стояла за спинкой стула адмирала в ожидании первого испытания.

Где-то в нижней части здания прозвонил большой колокол, в каменном коридоре раздались торопливые гулкие шаги, дверь резко распахнулась, и в столовую вошел высокий и сутулый старик с острым взглядом, узкими губами, беспокойными движениями. Его сопровождали два крупных лабрадора. Владелец дома быстро пересек комнату и сел на свое место. Собаки важно сели по обеим сторонам от его стула.

– Ай-ай-ай, у нас тут новая горничная! – проговорил он, подозрительно всматриваясь в Магдален. – Как тебя зовут, девочка? Луиза? Я буду называть тебя Люси, если не возражаешь. Снимай скорее крышку – я сегодня уже на минуту или две опоздал. Завтра надо быть пунктуальнее, я живу строго по часам. Как ты после путешествия в моей тряской коляске? Сытный горячий суп – обжигающе-горячий – напоминает мне тот, к которому я привык в Вест-Индии. Ты надела частичный траур? Встань сюда, дай взглянуть. Да ты прехорошенькая и опрятная. Бедная миссис Гёрдлстоун! Ты не боишься собак, Люси? А? Что? Нравятся собаки? Отлично! Надо всегда быть доброй к бессловесным животным. Эти две собаки ужинают со мной каждый день, кроме тех случаев, когда у меня гости. Пес с черным носом – Брут, а с белым – Кассий. Слышала когда-нибудь о Бруте и Кассии? Это древние римляне. Хорошая девочка. Читай книги и шей – и мы тебе непременно найдем славного мужа, когда придет время. Уноси суп, милая, уноси этот суп!

И этот человек хранил самую важную для Магдален тайну! Этот человек занял ее место в завещании Ноэля Ванстоуна!

За супом следовала рыба и жареное мясо, адмирал продолжал свой бесконечный монолог, обращенный теперь уже не к горничной, а к собакам. Магдален с легким удивлением отметила, что адмирал не бросал псам объедков. Они сидели спокойно, положив головы на стол, и с предельным вниманием наблюдали за тем, как ел их хозяин, но не претендовали на свою долю. После мяса Магдален заменила тарелку адмирала и сняла серебряную крышку с первого из двух блюд, стоявших по обеим сторонам от него. Но когда она стала накладывать одно из блюд, собаки внезапно оживились. Брут шумно сглотнул, а Кассий вывалил язык.

Адмирал съел немного, потом велел Магдален принести хлеб с дополнительного столика, а как только она отвернулась, молниеносно отправил содержимое тарелки в пасть Брута. Кассий жалобно взвизгнул, глядя, как товарищ слопал изрядную порцию.

– Тише, болван, – прошипел адмирал. – Ты следующий!

Магдален открыла второе блюдо. Старый джентльмен поступил так же, как в первый раз: съел часть порции, отослал ее к дополнительному столику, а сам скормил еду Кассию. Затем дело дошло до пудинга и некоего «крема», и предположение Магдален насчет роли собак за столом подтвердилось. Пока хозяин закусывал пудингом, лабрадоры уничтожили крем. Адмирал не хотел обижать повариху, но в не меньшей мере хотел избежать объедания. Брут и Кассий были натренированы ежедневно избавлять его от проблемы тяжкого выбора.