пор, как он добрался до Лейваана. Рунвар помнил, как Райнара не хотела его отпускать. Старалась взять себя в руки и не омрачать сыну такое важное событие, но ей было тяжело. Может быть, материнское сердце чуяло, что быть беде? Ренар как в воду канул. Никаких вестей — ни хороших, ни плохих. Ну, кроме того слуха, что Ренар вместе с несколькими другими темными магами «избежал правосудия и скрылся». Пожалуй, можно было считать это доказательством того, что в том пожаре Ренар выжил.

Сочувствующе-интересующиеся письма от родственников прибывали с каждым днём, а желания отвечать на них было все меньше. Но Рунвар, конечно же, отвечал. До тех пор, пока гонец не вручил ему сверток с мечом. Теперь, перечитывая письмо перед отправкой, Рунвар чувствовал в каждой строчке фальшь. И в этой фальши адресат непременно разглядит его слабость и неуверенность. Уже четыре письма отправились в огонь прежде, чем на них успели высохнуть чернила.

На столе лежал лист пергамента. На нём должно было быть написано письмо Мелгару Гальди. Разумеется, вежливое. Но такое, чтобы стало понятно, что граф Кельтерн требует объяснений.

Пергамент был чист. Поверх него лежал меч. Рунвар достал его, чтобы точнее сформулировать то, что он хотел написать, и с тех пор прошло уже часа два. Два часа сомнений и размышлений.

Граф схватил перо и размашисто, не заботясь об очертаниях букв, написал: «мстительный засранец!». Посмотрел на лист, взяв его в руки. Представил, как было бы славно свернуть его, запечатать и отправить лорду Мелгару, особо наказав гонцу бросить письмо прямо в лицо…

Лист полетел в камин. Лорд Рунвар вдохнул резкий запах. Кажется, немного полегчало.