— Хорошо, я услышал тебя, белла, — прерывая ее размышления, кивнул по итогу муж, так и не ослабив объятия. — Но на одном условии: если я посчитаю, что это увеличивает риск, реально, с фактами — ты безоговорочно послушаешься, — Стас внимательно и даже давяще глянул ей глаза в глаза, включив ту самую свою харизму.

Что ж, Мира тоже умела здравые аргументы воспринимать и признавать, когда спорить не стоит.

— Я согласна, — кивнула она, устроив голову на его плече и наслаждаясь ароматом одеколона Стаса, теплом его кожи. Вот от чего совершенно не тошнило ни разу, кстати, часто и легче становилось.

И Мира этим беззастенчиво пользовалась, иногда даже посреди рабочего дня. А Стас безбожно потворствовал, кажется, и сам с удовольствием держа ее максимально к себе близко.

через девять месяцев

— Стоять! — тихий окрик мужа заставил Миру замереть на месте и нервно оглянуться. Сердце и то чаще застучало.

И почему-то вспомнилось, как она впервые в жизни Стаса увидела… вот с таким же окриком его охрана поймала ее прямо у забора. Расплылась в усмешке, прижав руку к груди, будто надеясь это резкое сердцебиение унять.

— И куда мы двинулись, белла? Тебе еще нельзя так скакать! — явно не одобряя ее устремления, Стас уже стоял за ее плечом.

От ночника, что был включен в детской через приоткрытую дверь света мало добивало, но ей хватало. Она уже ощущала его настроение и выражение глаз, чувствовала душой.

Он смотрел так… вроде и строго, но и все понимая. Видела, что в его глазах усмешка прячется. Бесконечно теплая и полная любви к ней.

— Я только проверю… — начала было Мира.

— Белла, дай ребенку просто полежать. Мы его уложили двадцать минут назад, — Стас сложил руки на груди. — Тебе самой отдохнуть нужно. Проверь приложение видео-няни, он спит…

— Как-то очень тихо, — не готова была так просто согласиться она. — А на экране толком не видно, темно. Вдруг Костя проснулся и ему там грустно…

— Ему точно не может быть грустно, любимая. Наш сын спит и тебе его примеру стоило бы последовать, — не повышая голоса, учитывая, что на улице ночь, а у них в детскую из спальни дверь открыта, хмыкнул Стас, обняв ее плечи и потянув на себя.

Она понимала, что он прав, скорее всего… Но с недавнего времени, точнее с того момента, как две недели назад она родила их сына, что-то в мозгах Миры конкретно изменилось. Прям тревожность такая… неконтролируемая. И теперь ей чаще приходилось сильно одергивать себя, чтобы все время не проверять, все ли хорошо с этим небольшим живым комочком… Ну ладно, тут она юлила, сын размерами точно в папу пошел, врачи долго сомневались, а сможет ли Мира сама родить… Но ей упорства никогда было не занимать!

Стаса же эти ее новые порывы невероятно смешили.

— Белла, ты его закончила кормить только-только, все с ним хорошо. Отдохни сама, иначе никому лучше не будет. Ты же это понимаешь, — явно пытаясь достучаться до нее, заметил так же негромко муж, потянув ее снова к кровати, из которой Мира как раз выбралась.

— Понимаю, — вздохнула, признавая его аргументы. — Но он такой маленький… И мне кажется совершенно беззащитным… — свои доводы привела.

А Стас вдруг так засмеялся, что пришлось ему в ее плечо уткнуться, видимо, чтоб сына точно не разбудить, да и весь дом не поднять на ноги.

Насчет няни они еще не решили, вопросы безопасности смущали всех, но пока родители Стаса на подхват приехали… И хоть больше забавлялись, чем реально сидели с внуком (у Миры еще попробуй сына из рук забери было, даже когда работать пыталась, проверяя статистику и изучая новости), но и старшее поколение будить не стоило. Пусть все выспятся.

— Теперь ты должна понимать, что я ощущаю, когда на тебя смотрю, белла, — нежно прошептали он ей на ухо, сдув локоны, щекоча ее дыханием и своим смехом.

— Эй, но мне-то не две недели от роду! — возмутилась Мирослава, наконец-то действительно отвлекаясь от своего устремления. — И я могу за себя постоять…

— Возможно, — не стал спорить Стас, глядя на нее с таким сногсшибательным коктейлем нежности, любви и тяги во взгляде, что и несмотря на все нюансы, внутри тонкая струна как натянулась, задрожав. Пробило огнем, пробежало по каждому нерву оголенными чувствами к этому мужчине!

Потянулась к нему, обхватила мужа за шею, на носочки привстала, чтобы крепче обнять.

— Но когда я смотрю на тебя, — продолжил Стас, тоже сжав ее плотнее, — то вижу лишь свою женщину, которую люблю до сумасшествия. И ни за что в жизни не готов потерять. От всего защитить и уберечь хочется, — с некой яростью даже, сипло прошептал, заставив дрожь пройти по позвоночнику Миры.

— И я люблю тебя так же, любимый, даже не сомневайся!

Вдруг страшный испуг пронзил, что за этими тревогами о сыне, Стас мог подумать, словно бы отошел для нее на второй план. А это не так было!

— Только же ты мне и шанса не даешь тебя уберечь, сам подстраховываешь на каждом шагу, все просчитываешь на три хода вперед. Вот и отрываюсь хоть на нашем сыне, — как повинилась, чуть смущенно, но и с легким смешливым упреком. — Но я же точно знаю, что Костя вырастет, и у него своя жизнь будет, а у нас с тобой — своя… И я безумна счастлива, что ты со мной рядом, — выдохнула, уткнувшись ему в шею своими губами, с удовольствием дыша ароматом его кожи, теплом любимого напитываясь.

Так и застыли на какие-то мгновения, обнимая друг друга настолько, будто от этого их жизни зависели. Словно вновь после той промзоны и кошмарной ночи впервые встретились. Как надышаться друг другом и сейчас не в состоянии были. И теперь, спустя столько месяцев, подозревали оба, что на всю жизнь те события все в их душах перевернули, оставив острую память о боли и опустошенности. Как клеймо… Тем больше ценить и дорожат друг другом!

— Ладно, — тяжко, будто переступая через себя, наконец, выдохнул Стас. — Последний раз идем проверим Костю. И спать, белла! Тебе отдых больше нас всех нужен! — поддавшись все же ее порывам, пошел навстречу, но со своими оговорками, разумеется. — И если он проснется, я его беру сюда, ты кормишь лежа, и я потом отношу, не ты. Ясно? — сурово глянул.

Кто б сомневался.

Но Мира была счастлива и такому подходу. Молча закивала, опасаясь, что по любому слову догадается, как ее душат слезы, навернувшиеся на глаза. Не высвобождаясь из объятий мужа, понукаемая его рукой, пошла следом в детскую.

Через 10 лет

— Константин Станиславович!!! Быстро вернулся сюда! И брата за спиной прятать нечего, я знаю, что вы оба в этом участие принимали!

Мира знала, что орет так, что не только все в доме и охрана слышат, но и близлежащий поселок, возможно. Но эти двое дьяволят ее вывели из себя!

— Ну, мам! — в два голоса заискивающе протянули оба ее сына десяти и восьми лет от роду. — Ну не кричи. Мы же не специально! И мы тебя та-а-ак любим! Так хотели тебе сюрприз сделать! — ей чуть ли не в лицо ткнули букет маргариток, точно сорванных под той стороной забора…