Естественно, работа по восстановлению железнодорожного транспорта, проводившаяся на началах трудовой повинности, продвигалась крайне медленно, и Троцкий издавал один за другим приказы о борьбе против «трудового дезертирства», вплоть до предания уклонявшихся от работы суду революционного трибунала, как о том гласил, например, его приказ от 8 мая [985].

Осенью 1920 г. Троцкий занялся еще одним сложным участком хозяйственной деятельности. По докладной записке Троцкого от 2 ноября была образована комиссия Совнаркома по Донецкому каменноугольному бассейну. Образование комиссии мотивировалось катастрофическим положением Донбасса как в смысле падения производства, так и в плане тяжелых условий жизни шахтеров. Созданная 11 ноября под фактическим председательством Троцкого комиссия (официально она не имела председателя, но Троцкий представлял в ней Совнарком, а остальные участники были делегированы центральными отраслевыми и украинскими ведомствами (на VIII съезде Советов Ленин называл Троцкого председателем комиссии по Донбассу [986])) выехала в тогдашнюю столицу Украины Харьков, затем в центральный город Донбасса Юзовку, а оттуда на несколько шахт бассейна. Комиссия провела в Донбассе около двух недель и установила, что положение шахтеров поистине чудовищное. Они неделями не получали продовольственных пайков, ходили в тряпье; приближавшиеся холода могли вызвать полную остановку шахт. Отчитываясь о состоянии дел на шахтах, Троцкий писал, что «методами агитационного, организационного и репрессивного характера на месте можно достигнуть лишь временных улучшений, за которыми [по]следует реакция в виде стачек, усиленного невыхода [на работу], кратковременного пребывания под землей и пр.» [987].

Срочно улучшили снабжение Донбасса. Туда была доставлена крупная партия одежды, обуви, белья, производственной одежды и рукавиц. Однако превратить Донбасс в «сытую, одетую, хорошо организованную губернию», как этого требовал Троцкий в указанной записке, в условиях общей нищеты и развала экономики было невозможно. Не помогали, разумеется, и страстные, чуть ли не истеричные словесные призывы Троцкого, вроде того, который был опубликован в «Правде» под заголовком «Россия, на помощь донецкому шахтеру!». Здесь автор обещал от имени шахтеров, которые, разумеется, его на это не уполномочивали, что они «воздадут сторицею» стране углем в обмен на хлеб, одежду и обувь [988].

Пока еще единичные забастовки в Донбассе грозили перерасти в массовое движение неповиновения. Троцкий не сразу понял, что донбасские стачки — это только начало великой волны неповиновения, которая уже захлестнула страну. Близился 1921 г. Становилось ясно, что без изменения экономического и внутриполитического курса удержать власть в своих руках коммунисты не смогут.

Осенью 1920 г. в партийно-правительственных кругах возникла дискуссия, внешне выглядевшая достаточно невинно: о месте и роли профсоюзов в хозяйственной и политической жизни страны. Смысл этой дискуссии не ясен даже сегодня, поскольку два основных ее участника — Троцкий и Ленин, – по существу, придерживались одной точки зрения по всем основным пунктам спора. Однако именно эта теоретическая дискуссия фактически превратилась в острый диспут о том, как дальше руководить государством, и получила неточное название «профсоюзная дискуссия». Существо неточности состояло в том, что реально речь шла не только о профсоюзах, а о методах управления и руководства страной и народом.

Троцкий занял во время этой дискуссии комфортные для него позиции, сформировавшиеся в тот период, когда он руководил военным ведомством. Собственно, именно Троцкий был если не инициатором дискуссии, то тем лицом, речи которого вызвали появление различных «платформ». Профсоюзы, которые до революции защищали интересы своих членов, добивались улучшения условий труда на началах рыночных отношений, порой прибегая к массовым коллективным акциям противодействия, в частности к стачкам. При советской власти профсоюзы в общем-то пытались заниматься своим традиционным делом — представлять интересы рабочих и служащих. В силу этого они совершенно не вписывались в жесткие «военно-коммунистические» догмы, лежавшие в основе планов Троцкого. В глубине души Троцкий, по всей видимости, считал профсоюзы вообще излишними объединениями в условиях партийной диктатуры, которая, как он полагал, и без вмешательства профсоюзов выражает и защищает «коренные интересы» трудящегося населения. Тем не менее с существованием профсоюзов он вынужден был считаться. Вопрос был переведен в другую плоскость: как сделать профсоюзы безопасными для советской власти и использовать их в военно-коммунистической системе, отстраиваемой большевиками. Троцкий находил ответ в прямом, официальном и открытом включении профобъединений в государственный механизм в качестве одного из его инструментов «мобилизации» рабочих для выполнения экономических задач. Постепенно в его голове созрел лозунг «огосударствливания» профсоюзов, который он и выдвинул публично.

Первое столкновение с непокорными профсоюзами произошло на железнодорожном транспорте, когда Троцкий стал во главе Наркомата путей сообщения и перевел железнодорожников на военное положение. Объединение транспортников пыталось робко протестовать. Тогда нарком попросту разогнал Всероссийский исполнительный комитет рабочих железнодорожного транспорта (Викжедор) и своей волей назначил другой его состав руководства профсоюзом [989]. Попыток сопротивления, как и полагал нарком, не было. После жестких административных и карательных мер транспорт стал работать несколько лучше, и Троцкий решил, что этот опыт следует распространить на другие отрасли, на все народное хозяйство РСФСР.

9 апреля 1920 г., выступая на III Всероссийском съезде профсоюзов, Троцкий предложил полностью перестроить работу профсоюзов, включив их в государственный хозяйственный аппарат [990]. В работе съезда пока принимали участие единичные руководители еще не полностью запрещенной меньшевистской партии: Дан, Мартов и Р.А. Абрамович. Последний был особенно энергичен, резко критиковал милитаризацию труда и отстаивал право профсоюзов защищать экономические интересы трудящихся. Группа меньшевиков даже внесла на обсуждение съезда проект резолюции по общеполитическому докладу Ленина, в котором вполне обоснованно милитаризация труда оценивалась как антирабочая акция, неизбежно ведущая к низкой производительности труда и бессмысленной трате рабочей силы.