Утром 10 января войска Донского фронта перешли в наступление. Атаке пехоты и танков предшествовала непосредственная авиационная и мощная 55-минутная артиллерийская подготовка. В истории 44-й пехотной дивизии начало советского наступления описывается следующим образом:

«Преисподняя разверзлась 10 января 1943 года. Началось наступление русских. Часовая артиллерийская подготовка — впервые такой длительности и силы в ходе Второй мировой войны и, по мнению участников битвы под Верденом времен Первой мировой войны, превзошедшая артиллерийский огонь того времени, — обрушилась на немецкие позиции. Земля гудела под железным градом, стрельба орудий слилась в сплошной раскатистый глухой грохот. Было чудом, что, несмотря на этот убийственный огонь и слабые укрытия, немецкие войска не понесли существенных потерь. Затем пришли в движение волны атакующего противника. Пехоту поддерживало большое количество танков»[350].

Относительно «не понесли существенных потерь» приходится верить историографу соединения на слово — после 5.00 утра 10 января донесения от 44-й пехотной дивизии о потерях больше не поступали.

Кладбище автотехники под Сталинградом. Перед нами штабные автобусы «Опель», грузовики «Хеншель», «Форд» и даже «Ситроен»

К исходу первого дня наступления на ряде участков оборона противника была прорвана на глубину 6–8 км. Наибольшее продвижение имела 65-я армия. Вечером 10 января командующий группой армий «Дон» докладывал Гитлеру: «Командующий 6-й армией доносит о прорывах крупных сил русских на севере, западе и юге, нацеленных на Карповка и Питомник. 44-я и 76-я пехотные дивизии понесли тяжелые потери; 29-я моторизованная дивизия имеет только отдельные боеспособные части. Нет никаких надежд восстановить положение. Оставлены Дмитриевка, Цыбенко и Ракотино». 11 и 12 января войска Донского фронта, ломая сопротивление отдельных боеспособных частей противника, продолжали продвигаться вперед, и к исходу 12 января главная ударная группировка фронта вышла на р. Россошка. На направлении удара войск 64-й и 57-й армий была прорвана оборона противника на р. Червленная, и советские войска продвинулись здесь на 6–8 км. Неудача постигла наступающих только в полосе 66-й армии. Про действия этой армии в оперсводке Генштаба Красной армии было написано: «Пыталась наступать частями центра, но, встретив сильное огневое сопротивление противника, успеха не добилась». Уже первые дни наступления обернулись тяжелыми потерями для танковых войск Донского фронта.

НАЛИЧИЕ ТАНКОВ В СТРОЮ В ТАНКОВЫХ ЧАСТЯХ ДОНСКОГО ФРОНТА НА 22.00 12 ЯНВАРЯ 1943 г.[351]

За три дня боев численность танкового парка Донского фронта сократилась более чем вдвое. Многие полнокровные полки потеряли значительную часть своей техники. Так, 47-й гв. танковый полк «Черчиллей», называя вещи своими именами, сгорел почти дотла. От 21 танка перед началом операции к вечеру третьего дня наступления осталось всего три машины. Конечно, в позиционных боях, тем более в условиях наступления советских войск, значительная часть подбитых машин могла быть восстановлена. Но резкое снижение числа танков в частях фронта снижало темпы наступления. В немецкой 3-й моторизованной дивизии на 12 января еще оставалось 11 боеготовых танков, в 16-й танковой дивизии — 4 Pz.IIIlg, 1 Pz.IVlg, 3 Pz.II, один командирский танк. Также в качестве неподвижных огневых точек в 16-й танковой дивизии использовались 2 КВ и 1 Т-34.

Бомбардировщики сбрасывают парашютные контейнеры. После потери аэродрома «Питомник» такие контейнеры стали последним средством снабжения армии Паулюса

Подвеска парашютного контейнера снабжения на бомбардировщик Хейнкель-111. Хорошо виден гофрированный амортизатор, сохраняющий груз от повреждения при ударе о землю

Для «воздушного моста» были привлечены даже четырехмоторные «Фокке-Вульф-200». Однако они показали себя в условиях русской зимы капризными и ненадежными

Попытка немецкого командования задержать дальнейшее продвижение советских войск на своем втором оборонительном рубеже, который в основном проходил по среднему Сталинградскому оборонительному обводу, успеха не имела. «Гидравлический пресс» из 2,5 тыс. орудий медленно, но верно делал свое дело.

Войска Донского фронта, проведя в течение 13 и 14 января перегруппировку сил, с утра 15 января возобновили наступление. К середине дня оборона была прорвана. Остатки 6-й армии стали отходить к развалинам Сталинграда.

В качестве последней попытки качественно изменить ситуацию со снабжением «крепости Сталинград» в группу армий «Дон» 15 января 1943 г. из Растенбурга отправился Эрхард Мильх, известный своими организаторскими способностями. Не успел он приехать, как «воздушный мост» получил тяжелый удар: в ночь на 16 января был потерян аэродром «Питомник». Это означало не просто потерю аэродрома. «Питомник» был хорошо оборудованной в навигационном отношении авиабазой. Незадолго до захвата советскими частями «Питомника» Рихтгофен приказал оборудовать новую авиабазу в Гумраке. Это был небольшой советский аэродром. Вопрос о его подготовке для приема транспортных самолетов поднимался еще несколькими неделями ранее. Однако командование 6-й армии не поддержало эту идею. Здесь располагались штаб Паулюса, штабы двух корпусов, госпиталь и склады. Поэтому армейцы не хотели привлекать к Гумраку внимание советских ВВС какими-либо строительными работами. Работы здесь начались лишь ввиду угрозы захвата «Питомника». Поначалу Гумрак даже не имел радиомаяка. Хотя формально к 16 января он был готов к приему самолетов, к приезду Мильха Ю-52 на нем садиться не могли, только Хе-111. 16 января в Гумраке приземлились 10 «хейнкелей». «Юнкерсы» на какое-то время перешли на сброс парашютных контейнеров.

Мильх был шокирован услышанным 16 января на совещании в штабном поезде 4-го воздушного флота. Уровень боеготовности транспортных самолетов упал до 20 %. 4-й воздушный флот располагал на тот момент 140 Ю-52, из которых боеготовыми были всего 42. В свою очередь, из 42 боеготовых «юнкерсов» 27 машин было в процессе перебазирования в Зверево и не могло немедленно выполнять вылеты в «котел». В итоге «воздушный мост» реализовывался силами всего 15 Ю-52. Бомбардировщиков Хе-111 тоже было 140 машин, из них боеготовым был 41 самолет. Из 29 ФВ-200 «Кондор» боеготовой была всего одна машина. Этот четырехмоторный самолет оказался чересчур чувствительным к суровым условиям русской зимы и чудовищным условиям эксплуатации.