Я взяла за правило писать письма глубоко тронувшим меня девочкам из школы Элизабет Гаррет Андерсон в Лондоне, призывая их не терять надежду и продолжать трудиться, несмотря на отсутствие привилегий.

В 2011 году я взяла с собой группу из тридцати семи учениц школы на экскурсию по Оксфордскому университету, выбрав не отличниц, а студенток, которые, по мнению учителей, еще не раскрыли свой потенциал. Я хотела дать им представление об их возможностях, показать, какие плоды могут принести старания. В 2012 году я принимала учениц этой школы в Белом доме во время государственного визита британского премьер-министра. Я обращалась к детям несколько раз и по-разному, чтобы они действительно почувствовали, что все это – реально.

Мои первые успехи в жизни – результат неизменной любви и высоких ожиданий, окружавших меня в детстве как дома, так и в школе. Это понимание вдохновило меня на создание программы наставничества в Белом доме, которая после ляжет в основу новой образовательной инициативы под названием «Достигай большего». Я хотела побудить детей поступать в колледжи и, оказавшись там, двигаться дальше. Я знала: в ближайшие годы роль высшего образования будет только возрастать для молодых людей, оказавшихся на глобальном рынке труда. «Достигай большего» создавалась, чтобы помогать на этом пути, предоставляя широкую поддержку школьным консультантам и облегчая абитуриентам доступ к федеральным стипендиям.

Мне повезло иметь родителей, учителей и наставников, которые последовательно внушили простую истину: Ты имеешь значение. Став взрослой, я решила передать ее новому поколению. Я говорила это собственным дочерям – им повезло ходить в такую школу и расти с такими привилегиями, которые только подтверждали мои слова. Но я была полна решимости внушить то же самое всем детям, встреченным на пути. Я хотела быть полной противоположностью женщине, беззаботно сказавшей мне в старшей школе, что я не подхожу для Принстона.

– Все мы верим, что вы отлично подходите для этого места, – сказала я ученицам школы Элизабет Гаррет Андерсон, когда они сидели с ошеломленным видом в готической старинной столовой Оксфорда, в окружении университетских профессоров и студентов-наставников. Я говорила подобное всем детям, которых мы принимали в Белом доме: подросткам из резервации Стэндинг-Рок; местным школьникам, которые появлялись у нас, чтобы поработать в огороде; старшеклассникам, приходившим на наши дни профессиональной ориентации и семинары по моде, музыке и поэзии; даже детям, с которыми я встречалась только на мгновение, чтобы быстро и решительно обнять и перейти к следующему в огромной очереди. Мое послание оставалось одним и тем же. Тебе здесь самое место. Ты имеешь значение. Я очень высокого мнения о тебе.

Один экономист из Британского университета позже опубликовал исследование экзаменационных оценок учениц школы Элизабет Гаррет Андерсон. Он обнаружил, что их средний балл значительно подскочил когда я начала с ними общаться, – практически эквивалентно скачку от С до А[187]. Конечно, это полностью заслуга самих девочек, их учителей и совместной ежедневной работы. Но исследование подтвердило мою теорию о том, что дети будут сильнее вкладываться в учебу, если почувствуют, что взрослые инвестируют в них. В том, чтобы продемонстрировать свой интерес и уважение к детям, кроется большая сила.

Я снова вернулась в Чикаго через два месяца после похорон Хадии Пендлтон. Я поручила Тине, начальнице штаба и адвокату, которая сама провела много лет в этом городе, направить всю свою энергию на предотвращение вооруженного насилия на местном уровне. Тина была экспертом по политике с большим сердцем и заразительным смехом, а также самой пробивной девчонкой из всех моих знакомых. Она понимала, за какие ниточки нужно потянуть внутри и снаружи правительства, чтобы повлиять в необходимом нам масштабе. Более того, характер и опыт Тины не позволяли ей оставаться незамеченной, особенно в сферах, где традиционно доминировали мужчины, – там ей чаще всего и приходилось работать. На протяжении всего второго президентского срока Барака Тина боролась с Пентагоном и губернаторами штатов, пытаясь пробиться через бюрократию, чтобы ветераны и супруги военных могли более эффективно строить карьеру, а также помогала разрабатывать новые административные инициативы, посвященные образованию девочек во всем мире.

После смерти Хадии Тина задействовала местные связи, чтобы подтолкнуть чикагских бизнесменов и филантропов к сотрудничеству с мэром Рамом Эммануэлем. Требовалось создать и расширить общественные программы для молодежи из группы риска. Усилиями Тины нам пообещали 33 млн долларов помощи всего за несколько недель. Прохладным апрельским днем мы с Тиной вылетели на встречу общественных лидеров, чтобы обсудить расширение прав и возможностей молодежи, а также познакомиться с новой группой детей.

Ранее той зимой передача «Эта американская жизнь» по общественному радио посвятила два часа рассказу о студентах и сотрудниках средней школы Уильяма Р. Харпера в Энглвуде, районе Саутсайда. За прошлый год в перестрелках пострадали двадцать восемь бывших и настоящих учеников школы, восемь из них – убиты. Эти цифры поразили нас с сотрудниками, но хуже всего, что городские школы по всей стране боролись с эпидемией вооруженного насилия. Поэтому, кроме разговоров о расширении прав и возможностей молодежи, нужно было выслушать, что скажет сама молодежь.

В моем детстве Энглвуд, конечно, был неблагополучным районом, но не смертельно опасным, как сейчас. В младших классах я ездила в Энглвуд на еженедельные лекции по биологии в лабораториях местного колледжа. Теперь, много лет спустя, когда мой кортеж проезжал мимо заброшенных бунгало и закрытых ставнями витрин магазинов, мимо пустырей и сгоревших зданий, мне показалось, что в этом месте процветали только алкогольные магазины.

Я вспомнила собственное детство, свой район и то, как люди бросались словом «гетто», словно угрозой. Теперь я понимала, что одна лишь мысль об этом заставляла стабильные семьи среднего класса в спешке уезжать в пригород, пока их собственность не обесценилась. «Гетто» – название черного и безнадежного места. Ярлык, предвещающий беду и ускоряющий ее наступление. Он закрывает магазины и заправочные станции, расположенные в шаговой доступности, и подрывает авторитет школьных учителей, которые пытаются поднять детям самооценку. От этого слова все пытаются убежать, но оно встает на дыбы.

В центре Западного Энглвуда находилась средняя школа «Харпер», несколько корпусов из песчаника. Я познакомилась с директрисой школы, Леонеттой Сандерс, торопливой афроамериканкой, которая работала там в течение последних шести лет, и двумя школьными соцработниками. Они целиком погружались в жизни 510 учеников «Харпера», в большинстве из малоимущих семей. Одна из соцработниц, Кристал Смит, часто расхаживала по коридорам «Харпера» между классами и накачивала студентов позитивом, во всеуслышание сообщая о том, как она их ценит: «Я очень тобой горжусь!» и «Я вижу, что ты стараешься изо всех сил!» Она говорила: «Я заранее тебе благодарна!» за каждый правильный выбор, который, по ее мнению, собирались сделать ее студенты.