– Ну, наверное, – протянула Софи, направляясь к двери.

Эдалин вернула ее, схватив за руку.

– Давай-ка ты останешься здесь. Если Финтан что-то затеял, то ты явно в этом замешана. Я видела, как он смотрел на тебя на переговорах – как на добычу, которую мечтает заполучить. Так что оставайся за закрытыми дверями, где он до тебя не дотянется. Пожалуйста, Софи. Подумай пока над запасным планом. Или поговори с Кифом. Или подумайте вместе.

– Ладно, – неохотно согласилась Софи. – Но если не вернешься через пятнадцать минут, я пойду к тебе.

Эдалин поцеловала Софи в щеку и заправила прядь волос ей за ухо.

– Я так тебя люблю, родная. Спасибо, что доверяешь.

Секунды тянулись, как часы – и когда прошло восемь минут, Софи готова была биться головой о мраморные стены.

За две из этих минут Софи успела переодеться из дурацкого платья в простую черную одежду, в которой пришла. Остальное время она ходила по комнате и думала.

Если оставалось столько вопросов без ответов, значит, она что-то упускала. А больше всего ее волновало то, как «Незримые» планируют выбираться из тюрьмы.

Она видела надежные замки.

Тяжелые железные двери.

А люминит не горел, значит, сила Финтана была бесполезна.

Софи пыталась представить, как выбиралась бы из темницы сама, и в мыслях то и дело всплывали недавние тренировки.

Взорванные шарики с краской.

Разбитый булыжник.

Ее ладонь скользнула по холодному камню рядом с дверью.

Инструктор Роана сказала: «Чувствую, ты свернешь горы, посиди ты в одиночестве подольше». Поэтому Гетен хотел остаться в камере? Он отдыхал, накапливая силы, чтобы выбить двери?

Легкая дрожь сотрясла пол, и Софи постаралась убедить себя, что это игра воображения. А потом поняла, что хрустальные подвески на люстре качаются.

Совсем незаметно – если бы Софи не была настороже, то не обратила бы внимания.

А она была настороже.

И на ее глазах подвески вновь вздрогнули.

Возможно, кто-то ходил в комнате этажом выше. Или замок дрожал под напором ветра. Или…

Четверо опасных заключенных прорывались на свободу.

Но почему сейчас?

Если они хотели опозорить Совет перед остальными правителями, почему не сбежать в начале переговоров?

«Это их цель», – сказала ей леди Гизела. Но она сказала еще кое-что. То, что Софи приняла за метафору или гиперболу. Но, может, это тоже было предупреждением.

«Верни моего сына, пока все не рухнуло».

Киф сказал, что Финтан хочет избавиться от Совета. А сейчас они были под одной крышей – и под ней же был Гетен. У которого было несколько месяцев на то, чтобы накопить силы.

«Гетен там, где ему самое место».

Идеальный крот, запертый там, куда иначе было не добраться. Возможно, именно тот, кто должен «все обеспечить».

Но… если Гетен разрушит замок, их тоже раздавит обломками.

Финтан знал, что Совет его арестует, – он сам сказал об этом Орели.

Еще он затягивал заседание, чтобы все пошло по плану. И он не собирался умирать, так зачем было идти в подземелье? Зачем приказывать Бранту и Рую попасться?

Руй.

Могущественный псионипат мог защитить их силовым полем. Спасти. Помочь выжить.

Их план был до ужаса идеален – а когда Софи поняла, сколько подсказок упустила, стало еще хуже. Ей встречалось столько тревожных звоночков, а она не обратила на них внимания.

Пол вновь задрожал, и Софи поняла: на раздумья времени нет.

Они привели план в исполнение.

И дрожь – это только начало.

«КИФ! – передала она. – Если ты меня слышишь, беги подальше от замка. Гетен его снесет. ВОТ какой у Финтана план».

То же самое она передала мистеру Форклу, умоляя начать эвакуацию. А потом заколотила в дверь, требуя выпустить ее.

Никто не ответил, и Софи собрала ментальную энергию, воображаемой песней направляя ее в замочную скважину и камни вокруг. Сила утопала все глубже и глубже, сворачиваясь туго, будто натянутая струна. Оставалось лишь ее отпустить.

Взрыв откинул Софи назад, но она ухватилась за ближайший стол, вздрагивая всем телом при виде обломков вокруг разбитой двери.

Если она смогла разрушить ее, практически не практикуясь и не напрягаясь…

«Это их цель».

Она бросилась вперед по коридору, чувствуя бегущую по полу дрожь, и попыталась продумать план. Она может пробиться в подземелье – но тогда против нее выйдут четверо. И она может не успеть.

Новый толчок был резким; в воздухе закружилась пыль. Слишком сильный, чтобы его не заметить, но слишком слабый, чтобы почувствовали все остальные – особенно на верхних этажах, где гости пробовали угощения, любовались великолепием и поздравляли друг друга с успешным днем.

А где-то среди них была Эдалин.

Софи сменила направление, определившись с целью, и ускорилась, беспорядочно мечась по коридорам. Лабиринт казался живым, он растягивался, расширялся, менялся, мешая ей добраться туда, куда нужно.

Лестница показалась знакомой, но почти все двери, к которым она привела, оказались заперты. Наконец Софи свернула в коридор, залитый синими отблесками пламени, понадеявшись, что свет – хороший знак.

Чем дольше она бежала, тем сильнее становилась дрожь, пока по камням не поползли трещины. От пыли заболело в груди, заслезились глаза – а может, дело было в панике, – и она начала звать Эдалин по имени.

И снова двери. Снова лестницы. Снова коридоры. Снова толчки, набирающие силу – как гром, пришедший со штормом.

Софи попыталась отследить мысли Эдалин, но от страха сосредоточиться не получалось. Она чуть не разрыдалась, услышав новый звук.

Шаги.

– ЭДАЛИН?

– СОФИ? – прокричал мистер Форкл.

Она кинулась на голос, перепрыгивая по три ступеньки, пока не врезалась в его раздутый живот.

– Эдалин с тобой? – прохрипела она.

– Нет, она пошла искать тебя. Орели приказала всем гоблинам идти в подземелье, как только поговорила с твоей мамой. Но они не вернулись, а потом начались толчки.

Это объясняло, почему у дверей не оказалось охраны. Софи старалась не думать, что могло случиться с бедными Правшой и Балериной.

– Старейшины пытаются эвакуировать замок, – объяснил мистер Форкл, хватая ее за руку и разворачиваясь. – Я покажу ближайший выход.

Софи вывернулась из его хватки.

– Сначала нужно найти Эдалин.