французов в битве со времен Азенкура, стало первым городом, которое он выбрал для триумфального въезда в качестве короля Франции, в состав которой вскоре войдет все герцогство Нормандия.

Глава двадцать пятая.

Завоевание

Завоевание Нормандии формально началось 26 августа, когда объединенные армии Орлеанского бастарда и графов д'Э и де Сен-Поль появились перед Мантом. Призванные сдаться, несколько сотен жителей собрались в ратуше, чтобы выслушать обращение мэра и единодушно согласились, что "следует найти способ, не подвергая город пушечному или иному разрушению, получить хорошую капитуляцию, наиболее выгодную и почетную из всех возможных"[735].

Поскольку лейтенант Томаса Ху хотел сопротивляться, некоторые горожане захватили одни из укрепленных ворот и настояли на том, что откроют их, если он не передумает, вынудив его согласиться на капитуляцию. Согласно условиям капитуляции, гарнизону и всем тем, кто пожелал покинуть город, были выданы охранные грамоты, позволявшие им сделать это, взяв с собой свое имущество, но без оружия и доспехов. Те, кто остался и присягнул на верность Карлу, оставались в своем праве владеть имуществом, положении, свободах и привилегиях, "какими они были до подчинения покойному королю Генриху Английскому"[736].

Капитуляция Лизье и Манта определила характер всей предстоящей кампании. Большинство обнесенных стенами городов, когда их заставляли выбирать между капитуляцией на щедрых условиях, сохранявших статус-кво, и штурмом с вероятной потерей всего, разумно выбирали первое. Часто, если гарнизон решал сопротивляться, жители либо восставали и заставляли его подчиниться, либо сами делали предложение осаждающим и впускали их в город. Французские хронисты, естественно, увидели в этом непреодолимую волну народной поддержки Карла VII: разгромленный и покоренный народ радостно приветствовал своего короля-освободителя. Правда же заключалась в том, что это было связано скорее с корыстными интересами, чем с патриотизмом.

Возможно, более наглядно это было продемонстрировано количеством капитанов, которые принимали деньги за сдачу своих крепостей. Самым ярким примером этого был Лонгни, который был сдан в конце августа 1449 года. Капитаном Лонгни был Франсуа де Сурьен: его жена и семья жили в замке, и на время своего отсутствия он доверил должность лейтенанта своему зятю, Ришару де Эпаулю, последнему оставшемуся в живых представителю древнего нормандского рода. Возможно, что Эпауль был возмущен тем, как английская администрация отреклась от его тестя и бросила его в Фужере, а позже, в ходе французского расследования, он заявит, что пытался отговорить Сурьена от выполнения миссии, считая, что он позорит себя и свою семью.

Но факты остаются фактами, Эпауль принял 12.000 экю (875.000 ф.с.) от Пьера де Брезе, чтобы впустить французов в крепость и стоял в стороне, пока они преодолевали сопротивление и брали в плен некоторых защитников замка, вероятно, испанцев и других иностранных солдат удачи, которых Сурьен регулярно нанимал на службу. Он снова стоял в стороне, когда его теще, которая была оправданно "очень недовольна" им, было велено уехать, забрав с собой свое имущество, а затем принял капитанство в Лонгни от имени Карла VII и принес присягу своему новому господину. Позже он получил еще 450 т.л. (26.250 ф.с.) "для распределения между двенадцатью франкоговорящими военными товарищами, которые находились в указанном месте с ним и под его началом…. и его союзниками, как за то, что они вместе с ним были причиной сдачи указанного места, так и за то, что они пришли в повиновение королю… и выполнили свой долг".

Вместо принципиальной смены верности, поскольку он считал, что его семью обесчестили и предали англичане, эти факты говорят о корыстных действиях человека, который увидел возможность одним махом получить капитанство, сбросить зависимость от своего арагонского тестя и обогатиться. Есть определенное злобное удовольствие в том, чтобы узнать, что он недолго наслаждался своими незаконно нажитыми богатствами. В 1451 году он начал судебный процесс против наследников первоначальных владельцев замка, требуя 10.000 т.л. (583.333 ф.с.) в качестве компенсации за ремонт, который он произвел, но в итоге Парламент постановил, что Лонгни принадлежал им по праву и должен быть возвращен им без каких-либо условий[737].

Ришар де Эпауль был, по крайней мере, коренным нормандцем. У двух других перебежчиков не было такого оправдания, хотя оба изменили верность по одной и той же причине: они женились на богатых француженках и могли потерять все, сохранив верность Англии. Джон Эдвардс, валлийский капитан Ла-Рош-Гюйон от имени Симона Морье, был убежден своей женой и взяткой в 4.500 т.л. (262.500 ф.с.) принести присягу Карлу VII и остался на своем посту. Через месяц, в октябре 1449 года, за ним последовал Ричард Мербери, англичанин, который был членом двора Бедфорда и, по крайней мере, с 1425 года капитаном Жизора. Родители его жены выступили в качестве посредников и договорились о том, что в обмен на сдачу Жизора и принесение присяги два его сына, Джон и Хэмон, которые были захвачены в плен при Понт-Одеме, будут освобождены без уплаты выкупа. Мербери не сохранил свое капитанство, которое было передано Раулю де Гокуру в качестве награды за его многолетнюю службу французской короне и с учетом его преклонного возраста. В качестве компенсации за сдачу столь важного английского опорного пункта Мербери получил право на владение землями своей жены и капитанство в Сен-Жермен-ан-Ле. Его английский лейтенант, некто "Рейнфокс" (возможно, тот самый "Рейнфорт", который сопровождал Мэтью Гофа в Эльзас летом 1444 года и позже жил за счет земли в районе Кана), получил 687 т.л. (40.075 ф.с.) от Пьера де Брезе за свою роль в передаче Жизора Карлу VII[738].

К началу сентября 1449 года Вернон, замок Дангю и Гурне также сдались. Английский гарнизон в Верноне продолжал демонстрировать неповиновение, насмехаясь над герольдом, посланным потребовать ключи от города, и отдавая ему все старые ключи, которые только можно было найти. Когда вольные стрелки в своем первом успешном бою захватили артиллерийское укрепление на острове посреди реки, что привело к захвату моста, жители решили сдаться "независимо от того, хотят этого англичане или нет". Гарнизон, выразив формальный протест, согласился с их решением, потребовав подтвердить письменно, что они не давали согласия и не желали капитулировать, но были вынуждены это сделать, и добился отсрочки сдачи в надежде на помощь из Руана. Поскольку помощи не последовало, город и замок были сданы вместе[739].

Первой крепостью, оказавшей реальное сопротивление, стал Аркур, где гарнизоном командовал Ричард Фрогенхалл, один из капитанов, сопротивлявшихся передаче Мэна. Осада длилась 15 дней и отличалась как потерями, убитыми артиллерией с каждой стороны, так и тем, что Орлеанский бастард выставил перед воротами картину с изображением Фрогенхалла, висящего вниз головой. Это был стандартный метод публичного осуждения и унижения человека, нарушившего рыцарский кодекс поведения. Предполагаемое преступление Фрогенхалла заключалось в том, что он нарушил клятву не