не любят, обижают, не дают торговать и т. д. Из Калькутты к побережью Бирмы пошли три паровых колесных фрегата коммодора Ламберта с требованием выплатить компенсацию в районе тысячи фунтов.

Ламберт, прибыв к устью Иравади, не нашел ничего лучше, как начать захваты бирманских кораблей и блокаду побережья. При попытке войти в реку англичанина обстреляли с суши. Ламберт вступил в бой с береговыми батареями, мотивировав агрессию отказом местного губернатора встретиться.

Теперь уже англичане потребовали официального извинения и компенсации в 100 тысяч фунтов. Бирманцы отказались, и вторая война началась. В апреле 1852 года 6000 солдат ОИК под командованием генерала Годвина вторглись в провинцию Рангун. С моря армию поддерживали 27 военных пароходов.

К маю пали города Рангун, Мартабан и Бассессин. В июне внезапным десантом был атакован Пегу, однако бирманские войска показали достойный пример быстрой мобилизации. Десант сбросили в воду, а бирманская армия (8.5 тысяч человек) начала наступление. В августе у Проме состоялось генеральное сражение, и войска Бирмы потерпели поражение. 9 октября захвачен Проме, а 22 ноября — Пегу, где в плен сдался бирманский главнокомандующий.

Теперь Рангун и Пегу — последние приморские области Бирмы — попали под оккупацию, и своей цели англичане достигли. Общественность требовала наступления на Аву, с чем не мог согласиться Дальхаузи. Во-первых, выше по течению глубина Иравади снижалась с 15 до 11 футов, и только 7 пароходов могли действовать выше Проме. Да и начинался сезон дождей. Наступление в джунглях в это время года грозило большими потерями от болезней и задержками в снабжении армии. Не существовало никаких мощеных дорог между Проме и Авой, тащить бы все пришлось через болотистую или сильно пересеченную местность.

Бирманцы сосредоточили вдоль вероятного движения противника две слоновьих армии — 170 и 130 животных соответственно, закованных в железо — и грозили боем в невыгодных для англичан условиях. Поэтому британцы сосредоточились на обороне: оставили в Проме 2.5-тысячный гарнизон, большой парк артиллерии, и попробовали договориться с Паган Мином о подписании мира на условиях отторжения Рангуна и Пегу. Упрямый Мин мир не подписывал, и Дальхаузи растерялся. С одной стороны, лорд говорил, что владение какой-либо территорией без признания есть «голый и неприкрытый империализм», с другой — всегда можно сослаться на право реального владения. Пока что на войну затратили 1 миллион фунтов, при этом захватив жемчужину Бирмы — Пегу, приносившую в год доход 250–300 тысяч фунтов. Таким образом, затраты отбивались уже через 3–4 года. Затягивание же войны грозило новыми расходами и делало противостояние не таким уж и выгодным.

К декабрю 1852 года в гарнизоне Проме начались болезни. Лишь 1200 человек могли участвовать в бессмысленном марше на Аву. Дальхаузи говорил: «Зачем нам скорлупа ореха, когда мы уже съели само ядро?»

Годвину, находящемуся в Проме, приказали очистить местность от бирманцев вокруг города. Но джунгли буквально пожрали превосходство англичан в вооружении. Порох в ракетах Конгрива отсырел, штык оказался не лучшей заменой копью. А бирманские мушкеты на основе французского Шарлевилля, с переделанным стволом длиной до 60–65 дюймов, стреляли и кучнее и точнее, чем устаревшие «Браун Бессы» с длиной ствола в 39 дюймов и винтовки Бейкера (дальность стрельбы — 270 метров против 320 метров у модернизированных мушкетов бирманцев) сипаев Ост-Индской компании. Кошмаром оказались и засады местных, устроенные на деревьях сверху. Солдат, идя по джунглям, смотрит под ноги. Бирманцы устраивали засады, засеки: сверху на карательные отряды падали клубки змей, шипы ядовитых растений, англичан обстреливали из луков, закидывали сверху копьями, и, конечно же — пулями из дальнобойных винтовок. Как результат — минус 700 из 1200 солдат наличного состава.

Сезон дождей дал единственный выигрыш — реки заполнились водой. Стало возможным провести вверх по реке пароходы, но было понятно, что скоро придется вернуть суда на побережье.

В общем, с Паган Мином договориться не удалось. 20 января 1853 года Дальхаузи издал постановление об аннексии территорий Рангун и Пегу. Летом того же года в Аве совершенно случайно произошел переворот. Паган Мина свергли, трон занял брат эксмонарха Миндон Мин, который согласился подписать мирное соглашение с ОИК, юридически зафиксировав потерю Рангуна и Пегу. Переговорщиками в Проме поехали два итальянских священника, обнаружившие, что англичане продвинулись на север на 50 миль и теперь требуют включить во владение ОИК и эту территорию на основании свершившегося факта. Разозленный наглостью англичан Миндон резко отказался подписывать какое-либо соглашение, и британцы просто аннексировали Нижнюю Бирму.

Сейчас мы с вами, уважаемый читатель, оставим душные джунгли Бирмы и перенесемся в Китай, где разгорается восстание тайпинов. Подоплека мятежа проста. Процитируем отчет о выступлении доктора Гюцлафа:

Доходы государства почти исключительно формируются из двух налогов, а именно — на рисовые поля и соль. За последние 6–7 лет сумма этих налогов сократилась почти на одну треть по сравнению с поступлениями в прошлые годы.

Гюцлафф приписывает это недовольству народа, которое в известной мере имелось и ранее, однако возросло в последнее время благодаря явной неспособности правительства защитить своих подданных от грабежей, чинимых разбойниками в сельской местности и морскими (прибрежными) пиратами.

В результате народ повсюду отказывается от уплаты налогов там, где правительству не удается принудить его к этому с помощью превосходящей военной силы. Война с англичанами к тому же подорвала представление о непобедимости императора. Дефицит последнего бюджета составляет 15 млн фунтов стерлингов. Правительство не пользуется кредитом. Методы мобилизации финансовых средств, привычные в таких обстоятельствах в Европе, здесь неприменимы.

После многих безуспешных попыток ликвидировать дефицит в налогах Император повелел вновь начать разработку золотых, серебряных и медных рудников, считавшихся полностью выработанными в течение многовековой их эксплуатации государственной казной, в надежде пополнить исчерпанную государственную кассу. Эта надежда трудноосуществима…

Самый заслуживающий внимания результат этих финансовых тисков и вытекающей из этого неспособности правительства — явление известного демократического движения в народе. Общинные институты страны, основывающиеся на группах (в каждую из которых входит по 10 семей), объединяющихся затем в сотни и тысячи, сравнимы по форме с подобными институтами, которые тысячу лет назад существовали в Англии. Согласно доктору Гюцлаффу, эти небольшие общины уже превратились в средство организации систематического местного сопротивления декретам императора…

К этому движению добавляются другие явления угрожающего характера: коммунизм, этот ужас западноевропейских стран, оказался не чужд также и китайцам, ибо в стране действуют анархисты, которые проповедуют — бедные ежедневно становятся беднее, богатые ежедневно становятся богаче, все социальные язвы могут быть излечены с помощью всеобщего распределения благ. Короче говоря, состояние «Поднебесной империи» таково, что ей предстоят большие потрясения в ближайшем будущем.

Идеи Хунь Сю-Цуаня завладели миллионами китайцев. Получилось что-то типа пуританской