конце концов министр по вопросам Германии в правительстве Аденауэра христианский демократ и профсоюзный лидер Якоб Кайзер предложил кандидатуру, соответствовавшую вышеозначенному требованию, которая подходила и по другим статьям и, что самое главное, вполне могла устроить придирчивых англичан. Этой кандидатурой оказался Отто Джон (Йон), сорокалетний юрист. Когда Гитлер пришел к власти, он работал юрисконсультом в «Люфтганзе». Он был также дружен со знаменитым антинацистом пастором Дитрихом Бонхеффером. В свое время Йон поддержал тех генералов, консервативных политиков и немногих профсоюзных лидеров, которые пытались сбросить Гитлера и заменить нацистский режим «либеральной монархией» во главе со вторым отпрыском бывшего кронпринца Людвигом Фердинандом. Он был близким приятелем Йона, и поэтому тот играл в заговоре отнюдь не последнюю роль. После марта 1942 года Йон поддерживал тайные контакты с британской и американской разведками. Как служащий «Люфтганзы», он не подлежал призыву в армию, зато имел возможность свободно разъезжать между Берлином, Лиссабоном и Мадридом. Там происходили его встречи с агентами западных союзников, что позволило держать их в курсе относительно планов заговорщиков. В начале 1944 года группа офицеров немецкого Генштаба во главе с фельдмаршалом фон Вицлебеном, генералом Беком и полковником фон Штауффенбергом строила планы физического устранения Гитлера. От нескольких попыток пришлось отказаться, но в конце концов 20 июля того же года Штауффенберг подложил бомбу под стол фюрера в его ставке «Волчье Логово». Вечером того же дня, после того как покушение провалилось и последовали аресты заговорщиков, Отто Йон решил бежать. Все другие участники заговора, в том числе и его родной брат Ганс, были казнены, сначала пройдя через все круги гестаповского ада.

Тот, кого презирал Гелен

За провалившейся попыткой заговора последовала суматоха, и Йон сумел ускользнуть самолетом «Люфтганзы» в Мадрид. Там он связался с офицерами британской разведки и перебрался в Англию. Под именем Оскара Юргенса оставшуюся часть года он проработал на радиостанции в Уоберн-Эбби в качестве специалиста по «психологической войне». Деятельностью этой радиостанции, занимавшейся так называемой «черной пропагандой», руководили. Ричард Кроссман и Сефтон Делмер, бывший берлинский корреспондент «Дейли экспресс». После войны Йон сделался «советником по перевоспитанию» при Центральном управлении по делам Германии и Австрии, которое занималось допросами высокопоставленных пленников, оказавшихся в английских фильтрационных лагерях. Йон работал в таких лагерях в Кенсингтоне и Бридженде, возле Бристоля, и в 1949 году принимал участие в процессе над фельдмаршалом Эрихом фон Манштейном — тем самым, кого Гелен боготворил в юные годы. И хотя на этом суде Йон выступал в качестве переводчика, Гелен так и не простил ему этого.

Йон обосновался в Лондоне, начал международную адвокатскую практику и в 1948 году женился на знаменитой немецкой оперной певице Люси Манен, которая также жила в Англии. Йон никак не ожидал, что ему предложат возглавить Ведомство по охране конституции. Он согласился лишь потому, что его попросил об этом сам президент Хейс — кстати, друг их семьи еще с догитлеровских времен. Аденауэр не скрывал своего негативного отношения к этому назначению и поставил подпись под приказом, лишь уступив уговорам своих более либерально настроенных министров Кайзера и Лера. Последний, занимавший пост министра внутренних дел, стал непосредственным начальником Йона.

Аденауэр был подвержен приступам англофобии. Он не забыл, что в 1946 году за его заносчивость и гонор именно англичане сняли его с поста бургомистра Кёльна. Кроме того, Гелен также убеждал его хорошенько взвесить это назначение. Через посредников он посылал на Йона в Бонн различного рода пасквили (кстати, в числе этих посланцев был и бывший начальник штаба Манштейна генерал Буссе. Тот самый, кто, командуя остатками немецкой армии на Одере, 12 апреля 1945 года заявил Геббельсу, что прорыв русских невозможен). В этих депешах Йон представал как британский агент, коммунист, алкоголик и гомосексуалист. Тем не менее рекомендация самого президента и поддержка Госсекретаря Ленца, участника антигитлеровского движения Сопротивления, который, как и брат Йона, прошел через гестаповские застенки, а также нажим со стороны сэра Айвона Киркпатрика в конце концов взяли верх.

В своей новой должности Йон вскоре столкнулся с трудностями. Он был человеком приятным в общении, с хорошими манерами, хотя и слегка вспыльчивый и по природе своей далекий от шпионских интриг. Более того, у него не было ни опыта работы в спецслужбах, ни даже соответствующей подготовки.

Йону было сказано, что основная задача Ведомства по охране конституции состоит в анализе деятельности как ультраправых, так и ультралевых организаций, и Йон взялся за дело как за некое академическое исследование, тем более что Ведомство не было наделено исполнительными полномочиями. Ни его служащие, ни агенты, называемые «наблюдателями», не имели права проводить аресты, обыски, изымать сомнительного характера литературу. Любые сведения об антигосударственной деятельности, поступающие в вверенное Йону учреждение, необходимо было передавать далее Генеральному прокурору.

Как убежденный антинацист, Йон дал себе слово не принимать на службу гестаповцев, однако вскоре был вынужден пойти на компромисс. Ему пришлось взять в штат бывших офицеров из секретных служб РСХА — по иронии судьбы, их называли «незаменимыми» — и им же поручить расследование деятельности бывших членов «Вервольфа», СС и СА, к которым те не скрывали своих симпатий. И все же Йону кое-что удалось. Например, он разоблачил несколько неонацистских организаций, представлявших для недавно созданной Федеративной Республики Германии даже большую опасность, нежели коммунисты. Спустя годы доктор Йон рассказывал автору этой книги, что тогда он сосредоточил свои усилия на исследовании ситуации и отправлял правительству соответствующие отчеты, считая нецелесообразным гоняться за шпионами и заговорщиками.

Гелен позаботился о том, чтобы деятельность Йона как можно меньше пересекалась с тем, чем занимался он сам. Гелен убедил Аденауэра назначить одного из своих подчиненных в заместители к Йону. Это был полковник Радке, бывший офицер абвера, одно время представлявший ведомство Канариса в РСХА. Во время войны Радке возглавлял службу безопасности в оккупированной Чехословакии и в 1944 году, вместе с штандартенфюрерами СС Раттенбергом и Панцингером, занимался расследованием антигитлеровских заговоров в рядах вермахта. Йон был вынужден терпеть его при себе, и не только его одного — вскоре вверенная ему служба была наводнена ставленниками Гелена.

Полномочия Йона не раз ставились под сомнение британской и американской контрразведками. 15 января 1953 года сэр Айвон Киркпатрик приказал в обход Йона провести облаву на членов неонацистской группировки в британской оккупационной зоне. В британскую тюрьму в Верле попали, помимо прочих, Вернер Науманн, бывший секретарь геббельсовского Министерства пропаганды, которого Гитлер в своем «завещании» назначал преемником Геббельса, бывший гауляйтер Гамбурга Карл Кауфманн, бывший генерал СС Пауль Циммерманн, а