“Знаешь, что самое приятное в этом занятии?”

Эндрю покачал головой.

“Зная, что ты попытаешься превзойти меня своим ответом. Ты высокий сильный мужчина, но я могу превратить тебя в дрожащую развалину за считанные минуты. Тогда остаток ночи мы пожинаем плоды.”

Напоследок она хихикнула. Их поцелуи и ее комментарии придали ему сил, и поэтому вместо того, чтобы лечь между ее бедер, как он обычно делал, Эндрю схватил презерватив и отнес ее на кровать. Как только он был надежно завернут, его колено прошлось между ее нетерпеливо раздвинутых бедер.

“Что ж, моя дорогая, ты пережила потоп, но мой член все еще полон страсти, и я намерен утолить свою похоть в твоем свежем, незапятнанном теле”.

Они оба захихикали над его словами. Но затем ее глаза широко раскрылись, когда он продолжил.

“Единственное, что может спасти тебя, - это милосердие, слышишь? Милосердие”.

Хелена была возбуждена, и он легко скользнул в нее. Но когда Эндрю откинулся на колени, приподнимая ее бедра над кроватью, она знала, что сейчас произойдет. Его последний взгляд на нее был классическим взглядом Хелены. На ее лице была эта порочная улыбка, а затем быстро, как вспышка, появилось подмигивание. Битва вот-вот должна была начаться. Трахаться так, как будто это была битва для него. Триггерами Эндрю были реакции его партнеров, но он также был очень визуальным созданием. Сюзанна была непревзойденной, особенно в doggy, но Хелена также была очень стимулирующим зрелищем. Стройная, почти миниатюрная, но с красивой грудью, плоским животом и заметными бедрами, она была настоящей женщиной. Но для него это было в основном ментально, если он знал, что женщине это нравится, то он тоже мог расслабиться и наслаждаться этим. Хелене нравилось трахаться, и трахаться жестко, и она также остро осознавала психологическую сторону секса. Как она только что продемонстрировала, как только вошла в комнату.

Все это является прологом к реальности того, что Эндрю не был марафонцем. У него было слишком много триггеров, взгляд, ощущения, визуализация того, что секс с ним был интенсивным, но редко длился более 10 минут. Его партнерши, особенно Сюзанна и Хелена, слишком легко довели его до оргазма. Так что в подобной битве он оказался в крайне невыгодном положении. После подмигивания Хелены Эндрю крепко зажмурился под издевательский смех Хелены и начал трахать ее. Ему пришлось заблокировать все дополнительные стимулы и просто сосредоточиться на действии, соединении плоти.

Он крепко держал Хелену и раскачивал ее взад-вперед в такт своим собственным движениям. Все сводилось к тому, что его член входил и выходил из ее удивительно тугой киски. Затем Хелена попыталась грязно уговорить его на быстрый оргазм. Но прежде чем она смогла по-настоящему погрузиться в это, Эндрю взял правую руку и потер ее клитор на секунду или две, что привело к короткому замыканию сюжета, но привело ее к краю очередного оргазма. И каждый раз, когда она пыталась использовать его слабости против него, он усиливал ее раздражение. В третий раз, когда он это сделал, он услышал задыхающееся ‘ублюдок’ между вздохами.

Но Эндрю мог так долго отрицать только свою природу. Он не хотел трахать Хелену в грубой форме, он хотел видеть ее лицо, когда она кончит, слушать, как она использует свой разум и свои слова, чтобы довести его до оргазма. И самое лучшее - позволить миру снова сфокусироваться после ошеломляющего разум и тело оргазма и видеть ее ухмыляющееся лицо, когда она лежит на нем, готовая начать все сначала. Улыбнувшись этой мысли, он опустил ее бедра на кровать, откинул ее ноги назад и начал жестко трахать ее. Она посмотрела на него с потрясенным удивлением. Затем все, что она сделала, это улыбнулась и трахнула его в ответ. Радость на ее лице окончательно его доконала, и он разрядился в презерватив с большой помпой, ну, с парой хрюканий и гримасой.

Как он и предсказывал, когда он плюхнулся на спину, Хелена осторожно сняла презерватив, бросила его на пол, а затем забралась на него, выглядя тревожно свежей. И ухмыляясь. Схватив ее под зад, он притянул ее к себе, чтобы они могли поцеловаться, и мгновения прошли в поцелуях и улыбках.

“Почему ты сменил позу, я был близок к тому, чтобы позвать мерси, и вдруг оказался лежащим на спине?”

“Для меня единственный способ продержаться в таком положении - попытаться отгородиться от мира. Внезапно это показалось бессмысленным. Весь смысл того, что ты в моей постели, в том, чтобы видеть тебя, играть с тобой в интеллектуальные игры, смотреть, как ты ухмыляешься, и видеть это вечное выражение удивления, когда ты испытываешь оргазм. Когда я вот так поднимаю тебя с кровати, нет никакой той связи, той интимности. Это чисто сексуальная гимнастика, 9.8 от восточногерманского судьи. Плюс прямо перед тем, как я перевез нас, я думал об этом моменте, о том, как ты лежишь на мне и болтаешь без умолку. ”

“Ты большой старый романтик Эндрю Маклеод, ты знаешь это, не так ли?”

Он попытался пожать плечами, лежа ничком, безуспешно, но она уловила идею.

“Я не уверен, что я такой на самом деле. Я признаю, что я страстный, но я не знаю, как быть романтичным ”.

“Вы видите, что есть разница?”

Он на мгновение задумался.

“Да, понимаю. Думаю, я понимаю страсть, именно этому был посвящен этот вечер. Я хочу, чтобы каждый раз с женщиной было страстно, вот почему я сменил позу, страсти не было. Конечно, было удовольствие, акт траха был великолепен, но я хочу большего. Свести тебя к киске, думать только об этом, это не страсть. Страсть - это все, выражение твоих глаз, вид твоего тела, то, как твое тело, лицо, даже твои волосы реагируют на то, что мы вместе. Это страсть, так что да, я думаю, что понимаю страсть. Но я понятия не имею о романтике. Я не думаю, что понимаю любовь, поэтому не думаю, что могу быть романтичным, по крайней мере, осознанно. Как ты думаешь, я романтик?”

Хелена улыбнулась ему сверху вниз.

“Это был случайный комментарий, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Поэтому я полностью согласен с твоей страстной натурой. Я думаю, что это одна из твоих самых определяющих характеристик. Ты романтик? Ты значима во многих отношениях, потому что заставляешь людей, особенно женщин, чувствовать, что их ценят. Несмотря на то, что ты думаешь, что я рассказывал о нас каждой