Он вдруг увидел между серыми тенями беспризорников огромного пса.

Юшка понял, что мальчишки сумели заарканить собаку, а теперь пытаются перевязать ей морду, чтоб не кусалась. Пёс защищался из последних сил. Храбрость, с какой он сражался, вызывала у Юшки восхищение.

— Смотри, у них собака! Сейчас они скрутят её и отволокут на бойню, — взволнованно прошептал мальчик. — Там за каждого пса деньги дают. А из животных потом… мыло делают.

Лис нахмурился. Он знал, что по закону беспризорников нельзя вырывать добычу из рук. Да и связываться с шайкой ему не хотелось. Если с ним случится беда, Огонёк и Юшка останутся одни. А этого он не мог допустить. Но с другой стороны — пёс ещё не совсем попался…

— Стой и молчи, — приказал Лис.

Юшка с презрением покосился на брата.

— Совсем ты без сердца? — прошептал он. — Мы должны…

— Я сказал, стой и молчи! — сурово перебил Лис и нырнул в подворотню.

Через несколько мгновений с соседней улицы раздался звонкий голос:

— Крысы, в норы Кошки идут!

Это был сигнал для беспризорников о том, что рядом появились стражи порядка. Поэтому мальчишки тотчас бросили пса и убежали.

— Быстро, пока эти болваны не сообразили, что к чему! — рядом с Юшкой возник запыхавшийся брат.

Ребята подбежали к псу и увидели, что передние лапы у него запутались в сети, а на шее — проволока. Похоже, беспризорникам пришлось здорово постараться, чтобы его поймать.

— Спокойно, мы друзья, — сказал Юшка, протягивая псу ладонь. — Доверься нам!

Тот глухо зарычал, но сразу притих. Пока Юшка гладил собаку, Лис аккуратно разрезал проволоку перочинным ножом, который всегда носил в кармане.

— Бежим отсюда, — скомандовал Лис. — Те парни могут вернуться!

— Идём с нами, — позвал пса Юшка, — Иначе тебя снова поймают!

И собака послушно потрусила следом, словно поняла мальчика.

— Кормить его чем будешь? — поинтересовался Лис.

— Поделюсь своей лепёшкой, — ответил довольный Юшка.

Он уже полюбил пса всем сердцем и готов был отдать ему последний кусок хлеба.

— Смотри сам, — Лис равнодушно пожал плечами.

Но, сказать по правде, тоже обрадовался собаке. «У Огонька теперь будет друг и защитник», — подумал мальчик и с тревогой огляделся по сторонам — не покажутся ли четверо долговязых мальчишек, которых он так легко надул. Лис накрепко их запомнил. И чтобы не рисковать, повёл брата и собаку в подвал самым коротким путём.

К счастью, больше никто им не встретился. Жители окраины Тэфа, где расположилась «Кротовья нора», засыпали вместе с солнцем, сразу после заката. А беспризорники не особо жаловали эти места, потому как здесь нечем было поживиться.

— Сейчас мы тебя познакомим с сестрой, — радостно сообщил псу Юшка. — Знаешь, она какая! Умная, добрая! И готовит почти как мама, хотя ей всего девять лет!

— Ну хватит, — оборвал Лис брата.

Он не любил вспоминать маму. А неугомонный Юшка продолжал:

— Ещё Огонёк здорово поёт. И никогда, никогда не обижается. Это у неё тоже от нашей… — он хотел сказать «От нашей мамы», но осёкся. Впрочем, ему было, что рассказать: — А какая у нас Огонёк рукодельница! Один раз она умудрилась сплести корзинку из старых газет! Представляешь, собака? Мы потом обменяли её на отличный пирог!

Он мог рассказывать про сестру бесконечно, потому что бесконечно любил её. Но вот показался дом, в котором находился их подвал. Лис прижал палец к губам — тихо! Потом огляделся по сторонам — нет ли рядом случайных прохожих? И, открыв дверь, быстро нырнул в темноту. За ним последовали Юшка и пёс.

Дом был совсем новым. Его даже не успели заселить, отложив это дело до весны. Так что подвал ещё ничем не заставили. А, главное, он был сухим и чистым.

По меркам беспризорников «Кротовью нору» можно было приравнять к пятизвёздочному отелю. Здесь приятно пахло побелкой и краской. А в одном из отсеков нашлись деревянные ящики, широкий топчан и печь-буржуйка. Наверное, их забыли строители. Когда Лис обнаружил это место, он сразу переселился сюда вместе с сестрой и братом, без сожаления покинув чердак в центре Тэфа, продуваемый всеми ветрами.

Лис и Юшка всегда покидали убежище до рассвета, а возвращались в него после наступления темноты, чтобы никто не обнаружил «Кротовью нору». Ведь взрослые могли отправить их в приют, А беспризорники — поселиться рядом и быстренько сделать новое жилище старым и грязным. Далеко не все из них были аккуратны, как Лис, который тщательно подметал даже мелкую угольную крошку, выпавшую из печи.

— Что-то не вижу света под нашей дверью, — встревоженно сказал Лис.

Он наспех запер вход, пробежал вперёд по коридору и толкнул дверь. Та была на замке. Точно так же, как утром, когда он своими руками её закрыл.

— Неужели Огонёк спит? — удивился Юшка. — Ведь она всегда нас встречает.

— А вдруг заболела? — испугался Лис.

Руки у него затряслись от волнения. Он никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

— Дай-ка мне, — Юшка выхватил у брата ключ и быстро открыл дверь.

Внутри было темно. Когда мальчик включил свет, оказалось, что «Кротовья нора» пуста.

— Огонёк! — испуганно позвал Юшка.

— Агнесса! — закричал Лис.

Но им никто не ответил.

Когда Огонёк проснулась, за окном было темно.

— Скоро придут Юшка с Лисом, а я ещё печку не затопила! — спохватилась девочка.

Она уже хотела закрыть окно старым пальто и спуститься вниз, но вдруг услышала, что на улице кто-то плачет. Это был даже не плач, а тоненькие подвывания. Отчаянные и безнадёжные, они проникали в самое сердце Огонька. Так глубоко, что делалось больно.

— Бедняжка, — вздохнула девочка, — что же там произошло?

Она приоткрыла окно, высунула нос в щель и задумалась.

Огонёк дала брату честное слово, что никогда не выйдет на улицу одна. И ещё ни разу его не нарушила. Она гуляла только вместе с Лисом и Юшкой, когда те возвращались в «Кротовью нору». Но разве можно усидеть на месте, если кто-то надрывно плачет? К тому же звуки раздавались совсем рядом. Огонёк решила, что быстро поможет неизвестному бедолаге, а потом вернётся обратно. Братья и не заметят её отлучки.

Девочка подтянулась, упёрлась ногами в стену и выбралась на улицу. Затем она поправила юбку, прикрыла за собой створку, чтобы не напустить в подвал холод, и прислушалась. Звуки раздавались возле асфальта, но откуда именно, понять было сложно.

— Эй, кто здесь плачет? — тихо позвала она. — Выходи, я тебя не обижу, честно!

Плач на мгновение прекратился, а затем продолжился.