дверь. Туалет типа «азиан-стайл» — дыра в полу и две ступени, зато много свободного места. Феликс сел на корточки у дальней стенки, прислонившись спиной к белому кафелю. Сняв перчатку, сжал рукоять клинка, испачканного уже подстывающей кровью. Опустил голову, прижимаясь лбом к коленям, и швырнул себя в сон. Как всегда успел «запрыгнуть в последний вагон». Человек, которого он ударил ножом, умирал. Исследовать досконально его подсознание не было времени, но основные вехи Феликс увидел сразу.

Тень Фейхуана. Город — искаженное отражение реального, оплывающие стены домов сползают в реку. Издалека раздается мерный звук: напоминающий удары деревянных молотов по цзян-тан¹. Это медленно затухающие толчки сердца.

А посреди призрачного города — глубоко пропаханная траншея. Подсознание было жестко прошито воздействием дэймоса. Не крючки, не легкая сеть или дымка — создатель кошмаров вообще не стеснялся в методах: вколотил полное подчинение, с ломкой психики. Своего рода зависимость, наркомания, потеря личности.

Присутствия хозяина не ощущалось. Но широкий, кровоточащий путь вел к нему. Феликс почувствовал, как начинает темнеть в глазах, побежал озноб по загривку. Холод куснул за пальцы. И прежде, чем человек умер, вырвался на волю из чужого гаснущего сознания, запомнив пути выхода к мирам-подсознаниям тех, других, дэймосов, которых сумел засечь.

В туалете шумела вода, хлопали двери, гудели голоса… Танатос поднялся, убирая нож, ногой нажал на педаль слива и вышел из кабинки.

Теперь надо было подумать.

…Думал он в трясущемся от старости рейсовом автобусе на заднем сидении у окна. Делал вид, что спит, натянув ворот свитера до самых глаз и опустив на голову капюшон толстовки. Куртку и нож Чжена он утопил в Тотцзян. И мутная холодная вода реки Фейхуана охотно приняла подарок, поглотив темной глубиной.

Рядом похрапывал пожилой мужчина, источая запах нафталина от одежды, жареного чеснока и дешевого одеколона. Эта дикая смесь ароматов внезапно напомнила Феликсу Нестора, достающего из старого шкафа выходной пиджак, провонявший средством от моли. И один из важных разговоров с учителем вспомнился очень ярко.

— Ты хочешь меня использовать, — уточнил молодой танатос, сидя на колченогом табурете в мастерской наставника и наблюдая, как тот орудует рубанком.

— Чтобы убить его… их, надо быть рядом, — хмуро говорил Нестор, снимая широкие кольца стружки с соснового бруска.

Феликс понимал это. Чтобы взаимодействовать, вернее уничтожить сильного дэймоса, необходим физический контакт. Чем ближе, тем лучше. Значит, придется попасть в Бэйцзин.

— Почему не едешь сам? — спросил он учителя.

Нестор выразительно взглянул на него из-под кустистых бровей.

Феликс понимал, что вопрос скорее риторический. Он знал ответ. Несколько ответов. Или мог предположить.

Танатос был стар. На физическом уровне. Сил сна у Нестора оставалось на десятерых дэймосов. Однако долгое путешествие в другую страну вымотало бы его. Но самое главное было не в этом.

— Боишься? — спросил он неожиданно ученика, погрузившегося в размышления.

— Естественно нет, — отозвался тот без тени сомнения.

Старый танатос кивнул, как будто услышал нечто само собой разумеющееся, и уступил место у верстака Феликсу. Тот взялся за две теплые, отполированные многими прикосновениями рукоятки и стал снимать резцом-ножом слой дерева, добиваясь нужного размера детали.

— Ровнее веди, — велел Нестор, наблюдая за его действиями. — Не зауживай.

Молодой дэймос хорошо понимал намерение учителя воспользоваться им, и был твердо убежден, что это правильно. Такой подход абсолютно вписывался в его картину мира. И правда: зачем нужен ученик, за которого придется выполнять элементарные вещи?..

Кроме того, Феликс знал, что их интересы в данной ситуации совпадают.

— Знают меня многие, — сказал Нестор, наконец, нехотя. — Видели кое-когда. Может, уже померли все, но рисковать не хочу. А там придется ходить, искать, спрашивать. И если кто припомнит меня в лицо, поймут, за чем явился.

— Весьма исчерпывающая тактика, — пробормотал ученик, старательно водя рубанком по заготовке. — Меня-то вряд ли узнают?…Кто обращал внимание на жалкого дохляка в клетке, приготовленного на убой.

— Сильнее нажимай, — произнес Нестор и, судя по его тону, заметил сарказм в выводах ученика.

Сейчас Феликс уже не сомневался. Память у дэймосов была специфической… И крепкой.

Эта, легкая на первый взгляд, работа с деревом, оказалась кропотливой, утомительной физически и требующей постоянного внимания. Но при долгой практике навыки доходят до автоматизма. Точно также как умение убивать, во сне и наяву. И к пятому году обучения Феликс вполне овладел этим искусством, но пока не в совершенстве, поскольку таланты в такой науке можно было оттачивать десятилетиями.

Он быстро понял, что убийство — прекрасная и единственная возможность избежать проблем. Нет человека — нет вопросов, преследований, разбирательств и всех остальных связанных с делом сложностей.

Старый Нестор был одиночкой. Хищником, со своими представлениями о том, как нужно и правильно. Из его рассказов о прошлом, рассуждений и кратких, образных отзывов Феликс понял его теорию.

Больше всего он ценил свою свободу. И не терпел покушения на нее.

— Тебя видел перекупщик, — говорил Нестор. — Но это не тот, кто нам нужен. Проверял я его. Ничего не знает. Простой исполнитель. До главного — пути нет.

Нестор не знал точно своего недруга. У него не было вещи этого темного сновидящего, и он представлял лишь примерно, где искать. И кого.

Вытирая пот со лба о свое плечо, и продолжая работать рубанком, Феликс думал о том, что танатосы не телепаты, чтобы широко раскинуть мысленную сеть и поймать в нее нужного человека. И даже если они с Нестором найдут предполагаемого врага, придется искать доказательства в мире снов тоже — тот ли он, кого они выслеживали.

Нужно было не выманить противника из норы, а хотя бы найти нужную нору. И если бесцельно тыкать палкой во все дыры в земле, рано или поздно из одной выскочит песчаный лев, чтобы откусить тебе голову…

Вот Феликс нужен был как раз для того, чтобы служить приманкой. Это он понял…

Автобус дернулся, останавливаясь, и молодой танатос осознал, что погрузился в мерцающее состояние, отдаленно напоминающее сон, но близко с ним ничего не имеющее. Ни отдыха, ни перезагрузки. Мозг, отключившись от реальности, с бешеной скоростью анализировал полученные образы. Сопоставлял, проводил параллели, делал предварительные выводы и строил новые гипотезы.

Двери со скрипом раздвинулись, потянуло выхлопными газами, растворенными во влажном воздухе. В салон ввалились двое в форме народной полиции: черно-зеленой и весьма приметной. Спотыкаясь о коробки и чемоданы, наваленные в проходе, с руганью пиная узлы, попадающиеся под ноги, они шли по автобусу,