— Что значит — понял? — спросил Дронго, глядя на нее взеркало заднего обзора. Она замолчала. Он терпеливо ждал. Наконец онапроизнесла:

— Он хотел с ней разводиться. Советовался со мной…

— И тут его убили, — сказал Дронго, — прямо «Мост ЛюдовикаСвятого».

— Какой мост? — не поняла она.

— Есть такое знаменитое произведение американского писателяТорнтона Уайлдера. В его романе мост неожиданно обвалился, и все, кто по немушел, погибли. Один человек решил проверить, почему каждый из этих людейслучайно оказался на мосту именно в это время. И выяснил, что жизнь каждогобыла предопределена и закончена. Ни один из погибших уже не должен былоказаться на другом берегу. Его там просто не ждали.

— Как страшно, — пробормотала она, — я обязательно найду этукнигу. Я читала его «Мартовские иды».

Он удовлетворенно кивнул. Она принадлежит к людям,обладающим определенным запасом культуры и интеллекта. В городе не так уж многолюдей, которые слышали о «Мартовских идах» Уайлдера.

— В моей библиотеке есть «Мост Людовика Святого», — вспомнилДронго, — я дам вам эту книгу.

— Спасибо. Как вы думаете, я смогу завтра поехать с вами?Здесь налево.

Он свернул налево.

— Не знаю, — ответил Дронго, — для этого мне нужно сначалаузнать, что именно с вами случилось. И вызвать врача. У вас кто-нибудь домаесть?

— Нет, конечно, — возмутилась она, — кому у меня жить? Сын вАнглии. Я живу одна. Даже собаку себе не могу завести, так как часто ухожу издома. Я ведь работаю.

— Да, я помню. Кстати, на работе у вас большой коллектив?

— Сорок три человека. А почему вы спрашиваете?

— И вы заместитель главного редактора? — ответил он вопросомна вопрос.

— Да. Уже несколько лет.

— Мужчин много?

— Ах, вот вы о чем, — усмехнулась она, — вообще-то журнал унас для женщин. Но много сотрудников-мужчин. Художники, компьютерщики,водители, курьеры. В общем человек пятнадцать. Или даже больше.

— И вы строгий начальник?

— Иногда да, — призналась она, — часто по-другому простоневозможно. Не люблю разгильдяев. И в жизни, и на работе, — добавила она.

А вот и ее дом. Он осторожно въехал во двор. Здесь, конечно,не было охранников. Он помог ей выйти из машины.

— Только не вздумайте меня здесь нести, — строгопредупредила она, — соседи могут увидеть.

— Учту, — кивнул Дронго, — мне кажется, вы напрасно такнервничаете. Уже десятый час вечера. Никто на нас не смотрит. Осторожнее.Обопритесь на меня и сделайте несколько шагов.

— Очень больно, — призналась она, сделав нескольконеуверенных шагов.

Он довел ее до дверей, набрал номер кодового замка, помогподняться по ступенькам и войти в кабину лифта. Она дала ему ключи от квартиры,и он открыл дверь. У нее была довольно уютная трехкомнатная квартира. Повсюду быликниги, фотографии ее брата и сына. Она была на фотографиях между двумямужчинами, которых любила больше всего на свете. В этой квартире чувствовалсявкус хозяйки дома. Дронго нравились дома, где присутствовал неповторимыйхозяйский стиль. Ему претили претенциозные квартиры-дворцы с прекраснымдизайном, но без присутствия человеческой души.

Дронго помог женщине снять плащ и дойти до дивана.

— Нужно вызвать врача, — предложил он, — хотя мне кажется,что вы просто вывихнули ногу при падении. Когда я вас толкнул, вы довольнонеудачно упали и подвернули себе ногу.

— Спасибо, что не убили, — пробормотала она, улыбаясь иосторожно вытягивая ногу, — меня редко толкают на тротуары.

Дронго сел рядом.

— Я помогу вам снять обувь, — предложил он и, несмотря на еегромкие протесты, снял с нее туфли.

— Если вы не будете особенно бурно протестовать, то япосмотрю ваш вывих. На всякий случай учтите, что вы намного моложе меня игодитесь мне в дочери.

— Почему в дочери? — не поняла она. — Вам ведь сорок два. Амне…

— Знаю. Тридцать восемь.

— Тогда почему в дочери? — поинтересовалась она, улыбнувшисьеще раз.

— Вы же сами сказали, что были старше своего брата на четырегода. И заменили ему мать, — пояснил Дронго. — Значит, четыре года как раз таусловная разница, которая позволяет мне быть старше вас на целое поколение. Унас тоже разница в четыре года.

— Железная логика, — пробормотала она саркастически. Он сталощупывать ее лодыжку.

— Здесь больно?

— Да.

— А здесь? — он чуть поднял руку.

— Да. Вы собираетесь двигаться дальше, — осведомилась она, —или у вас будет какой-то предел?

— Здесь больно? — не отреагировал он на ее слова, поднимаяруку еще выше и чуть задирая юбку. Он как раз ощупывал ее колено.

— Немного, — призналась она. Ей было уже совсем неловко. Ноона поняла, что дальнейшие протесты будут выглядеть просто смешно.

Он поднял руку еще выше, обхватив ногу выше колена.

— Здесь больно? — он не смотрел на ее ногу. Только ей вглаза.

— Нет, — сказала она, глядя ему в глаза, — здесь не больно.Вы будете проверять дальше или остановитесь?

Он вытащил руку из-под юбки. Она была в темных колготках. Новдруг почувствовала себя точно голой.

— Теперь держитесь, — вдруг сказал он. И резко, безпредупреждения, дернул ее за ногу. Она вскрикнула.

— Вы сумасшедший, — сказала Эльза, сдерживая слезы, — высделали мне еще больнее.

— У вас обычный вывих, — объяснил Дронго, — не нужновызывать врача. Уже все в порядке. Можете убедиться. Попробуйте пройтись.

Она недоверчиво взглянула на него. Затем осторожно опустилаодну ногу, вторую. И поднялась, все еще держась за спинку дивана. Сделала шаг,второй, третий. Обернулась к Дронго.

— Значит, вы еще и врач, — улыбнулась она, — извините моюнесдержанность.

— Все в порядке, — кивнул Дронго, — завтра мы с вами поедемв «Прометей». Надеюсь, что до завтра больше ничего не случится. И вы подумайтенад моими словами. Насчет телохранителя. При ваших деньгах можно позволить себянанять одного или двух охранников. Поверьте, что это не лишняяпредосторожность. Они еще никого не защитили, но напугать возможных вашихобидчиков вполне могут. И потом, я думаю, что завтра мы с вами появимся вместев последний раз. Больше мы не должны ходить вместе, чтобы не подставляться подбамперы чужих автомобилей.