перебирала плечики с джинсами в углу возле примерочной, потом перешла к столу со стопками шерстяных джемперов.

Она набрала полные руки одежды и юркнула за темную штору примерочной. Обратно эта особа вышла через пару минут и сразу же со скучающим видом двинулась к стеклянному проему выхода.

В десятке шагов от магазина Стас аккуратно подхватил ее под руку и сказал:

– Доброе утро, Симочка. Как ваш шопинг, удачно? Что купили? Покажете старому приятелю?

В ответ Симочка сначала дернулась, а потом самым натуральным образом зашипела:

– Пошел вон, ментяра! Что ты тут делаешь, придурок?

– Ну что же вы так, Симочка, грязно ругаетесь. Откуда такой лексикон в тринадцать лет?

– Чего тебе? – Симочка не была настроена на шутливый лад, нервно осматривалась, выискивала пути для побега.

Но ее озлобленный вид нисколько не смутил Стаса.

– Сейчас идешь со мной на фудкорт, я покупаю тебе завтрак, ты ешь и отвечаешь на вопросы, – заявил он.

– Если не пойду, то что? Я малолетка, а ты ко мне приставал. Как заору сейчас, что ты меня хватаешь!

Симочка, видимо, была не голодна.

Но Крячко сжал ее худенький локоток посильнее и заявил:

– Кричи, придет охрана торгового центра, вызовет полицию. Приедут инспектор по делам несовершеннолетних, следователь, эксперт. Тебя осмотрят, следов насилия не найдут. А вот в сумке твоей будет обнаружен новый свитерок и джинсы с бирками и даже антикражными датчиками, которые ты только что вынесла из этого магазина. Мамашу твою тоже сюда привезут в качестве твоего законного представителя.

Лицо девчонки скривилось. Она выдернула локоть из ладони Стаса и зашагала к фудкорту.

У красно-белой стойки Симочка сделала такой заказ, что Стас крякнул, но оплатил его. Девочка с аппетитом принялась поглощать все, что стояло перед ней в бумажных тарелках и упаковках.

– Про Бубнова что слышала? Мать говорила что-нибудь?

– Мамаша неделю как в загуле, пенсию получила, – с набитым ртом ответила ему собеседница.

Только сейчас Лев Иванович под толстым слоем дешевой косметики и яркой оправой разглядел лицо ребенка. На вид этой воровке можно было дать лет тринадцать-четырнадцать.

Симочка ела жадно, откусывала огромные куски и ухитрялась в это же время выдавать информацию:

– К мамаше с рынка теперь ходит перец один. Он там грузчик, торгашам телеги таскает. Второй день хвастается, что в чайхане Бубен всем наливает и кормит от пуза. Откинулся он из тюрьмы. Теперь весь рынок гуляет.

Симочка кивнула. Большую часть заказа она съела, все остальное завернула в салфетку и засунула в свою сумку.

– Джинсы и джемпер вернуть надо, – сказал ей Стас.

Но девочка насупилась и заявила:

– Меня мамка убьет, если не принесу ей на опохмелку. Она и так мне неделю назад зуб выбила. – Симочка продемонстрировала сыщикам дырку вместо верхнего резца.

Крячко мысленно выругался. Его информатор оказался дорогим.

Он вытащил две помятые купюры, сунул их в пальцы с грязными ногтями и проговорил:

– На, иди и возвращай вещи на место. Или я охране тебя сдам. Больше не зайдешь сюда никогда.

Симочка, довольная удачным утренним раскладом, резво соскочила со стула, но тут же притормозила и осведомилась:

– Я спросить хотела. Когда мне шестнадцать исполнится, меня посадят, да?

– Сколько у тебя эпизодов?

– Больше пяти, девять. Так последний раз следачка сказала.

– Тебе тринадцать сейчас, год еще гуляй, потом сядешь, – сказал Стас.

Девочка грязно выругалась и пошла в сторону магазина.

Крячко кивнул ей вслед и произнес:

– Шустрая девчонка. Если бы не мать, то, может, и вышло бы из нее что-то путное. Но она мать любит, из детского приемника сбегает к ней, ворует на выпивку. Третий год промышляет. Сумка у нее фольгой внутри выложена, чтобы антикражка не сработала на выходе. Тащит из магазинов одежду, а мамаша потом отдает ее за бутылку. Ладно, поехали знакомиться с Бубном.

На обширной территории рынка царило утреннее спокойствие. Торговля только начиналась. Сонные продавцы выкладывали товары на прилавки, на удачу обмахивали веерами купюр развешанную одежду, лениво обменивались новостями. В конце торговых рядов мелькали пестрыми вывесками местные забегаловки.

Среди них была и чайхана, за порог которой сыщики шагнули без всяких раздумий. Мангальщик в белом испачканном фартуке только еще раздувал огонь в небольшой печи.

Он окинул взглядом широкоплечие фигуры посетителей и затрещал с сильным акцентом:

– Закрыто у нас. Ничего не готово, ни плов, ни шашлык. Чайхана пока не работает.

Но Стас не обратил внимания на его слова.

Он качнул головой в сторону темного проема, ведущего в другую комнату и завешанного яркими шторами, а потом спросил:

– Бубен здесь?

Глаза мангальщика испуганно забегали.

Крячко шагнул в сторону пестрого пятна ткани. Оттуда вдруг вылетел не особенно крупный человек в черной одежде, ударил Стаса в живот и бросился к двери. Но Гуров среагировал мгновенно. Он со всех сил двинул тяжелый стол к выходу так, что этот тип с размаху напоролся на препятствие и повалился на пол.

От удара Стас отлетел к стойке бара, но тут же пружинисто подскочил и бросился к темному входу в другую комнату.

Там белел проем, ведущий на маленькую веранду со столами, где летом можно было пить чай на плетеных диванчиках. Сейчас вся мебель была сложена в кучу и укрыта пленкой от начинающихся проливных дождей.

Высокий мужчина зацепился за нее, рухнул на асфальт, но тут же поднялся и бросился наутек.

Стас вылетел вслед за ним на веранду. Под крики перепуганного мангальщика он выхватил из кучи стул и метнул в беглеца.

Снаряд попал в цель. Клиент взвыл, упал на колени, поднялся и опять побежал.

Этих нескольких секунд заминки оперативнику вполне хватило на то, чтобы догнать беглеца. Ловкой подсечкой он уложил его на асфальт, заломил руки назад, придавил коленом и вытащил наручники.

– Сука, отпусти, больно! – прохрипел пойманный мужчина.

Но Стас защелкнул стальные браслеты на его мощных запястьях и рывком перевернул тушу лицом к себе. На земле, скорчившись от боли, извивался Бубнов.

В чайхане испуганный мангальщик стрекотал, качал головой, но по требованию оперов послушно закрыл дверь заведения на замок.

Возле створки на полу сидел щуплый темноволосый молодой человек. При падении он ударился об стол так, что теперь куртка и футболка у него были обильно залиты кровью. Одну руку этого парня Гуров приковал к ножке того самого тяжелого стола. Во второй тот держал мокрое полотенце и старался привести себя в порядок.

Стас провел Бубнова в полутемную комнату с яркими занавесками, толчком усадил на стул и полюбопытствовал:

– Куда это ты так торопился, Евгений?

– Не твое дело! Тащи адвоката, без него разговора не