— Понятно! Я молчать умею, не бойся! У двери в кабинетдиректора она шепнула:

— Постой тут, я сейчас! Меня трясло. Но Иветтавернулась мгновенно.

— Пошли, он у главрежа! И в этот момент Феликс иглавный режиссер сами появились в коридоре.

— Феликс Михайлович! — кинулась я к нему.

— Ася! Что-нибудь с мамой? — воскликнул он.

— Нет! Мне необходимо сказать вам очень, очень важнуювещь!

— А нельзя ли немного отложить это сообщение? —раздраженно проговорил главреж.

— Нет, это вопрос жизни и смерти!

— Хорошо, я слушаю тебя!

— Давайте отойдем!

Феликс пожал плечами, но отошел со мной в сторонку.

— Да что стряслось? — Вас хотят убить! К вашеймашине прицепили бомбу!

— Бомбу? С чего ты взяла? — Сама видела. Какой-топарень там крутился, а потом присел и сразу убежал.

— Ты видела, как он что-то прицепил?

— Нет, я видела только, как он озирался, а потомприсел. Больше я ничего не знаю. Я подумала, что это бомба. Лучше не рисковать,проверить: береженого Бог бережет! И потом, вы ещё маму возите! — уже начиналазлиться я. Он, кажется, не очень мне верил.

— Так, а Федора, моего шофера, ты не видела?

— Его там моя подруга караулит, чтобы не подпустить кмашине.

Тут Феликс словно очнулся.

— Так, Ася! Никому ни слова! Я сейчас этим займусь!Спасибо тебе большое, увидимся в антракте! — И он, уже уходя, улыбнулсямне. Что это была за улыбка!

Уф, теперь главное не наткнуться на маму. Я вихрем понесласьк выходу. Мотька стояла, напряженно вглядываясь во всех выходящих из служебногоподъезда.

— Наконец-то! — кинулась она ко мне. — Нашла?

— Да! А мама не выходила?

— Нет!

Я глянула на часы — прошло всего пять минут, но мне они, какпишут в книгах, по-

Казались вечностью. Тут я увидела, что со стороны главноговхода к машине не спеша направляется Федор. Я бросилась ему наперерез.

— Вы Федор? — на всякий случай спросила я.

— Федор! Точно! — рассмеялся он. — А в чемдело?

— Федор! Не подходите к машине!

— Это ещё что за новости?

— Там бомба!

— Бомба? Ну и шуточки у вас!

— Какие шутки! Феликс Михайлович уже знает, а мы тутвас караулим!

— Правда, что ль?

— Конечно, мы сами видели… И я опять повторила историюпро присевшего парня.

— А может, он просто так присел, может, уронил чего…

— Но ведь лучше проверить, не рисковать! —рассердилась я. Какие-то непуганые идиоты! Что хозяин, что шофер. Пока до нихдойдет!

— Ася! Иди сюда! — окликнула меня Мотька. В дверяхпоказалась мама. Я бегом кинулась к ней.

— Аська, ты, говорят, меня уже искала? Зачем?

— Да ни за чем, мне просто срочно в сортирпонадобилось, вот я и сказала, что мне к маме надо. А папа не приедет! Они надаче задерживаются, так что Мотька пойдет по его билету.

Кажется, мама здорово огорчилась, что лавы не будет.

— Ладно, девочки, после спектакля не ждите меня, тут ещёбанкет намечается. Ну пока!

— Ни пуха, мамуля!

— К черту!

Мама убежала, а я вернулась к Мотьке, которая мертвойхваткой вцепилась в Федора.

— Да ты чего, ненормальная? Я же только поглядеть хочу!

— Глядел один такой! Ты в бомбах-то разбираешься? Непущу тебя, хоть режь!

— Слушай, — обратился он ко мне. — Уйми своюподружку, бешеная какая-то.

— И права! Это вы какие-то ненормальные, Мало, что ли,по телевизору показывают, как банкиров взрывают, а вам хоть бы хны, да? —уже почти вопила я. Но тут из-за угла выехала милицейская машина. Оттуда, какгорох, посыпались милиционеры и оцепили «Мерседес». Народ у подъездазаволновался,

— Смотри-ка, сколько менты!

— Машину зачем-то оцепили!

— Небось хозяина арестовать собираются!

— Да мало ли, сейчас обстановка такая, не приведиГосподь. —

Федор вдруг разом, стряхнул с себя Мотьку и шагнула кмилиционеру. Тот что-то сказал, Федор достал документы и протянул ему.

— Ну вперед Матильда, мы свое дело сделали, пошли втеатр!

— А нас как свидетелей не будут допрашивать?

— Думаю, что нет.

— Почему?

— Феликс, наверное, не скажет, что это мы егопредупредили. Ведь тогда мама обязательно узнает. А он не захочет её волновать.

— А тебе не кажется, что он в твою маму влюблен?

— Да ну тебя, Мотька, вечно у тебя все во всехвлюблены. Просто он её поклонник, он сам сказал. Поклонник её таланта.

— Понятно!

Было уже без трех минут семь. Мы со всех ног бросились кглавному входу.

— Не волнуйся, в Москве ничего не начинаютвовремя! — в очередной раз продемонстрировала знание жизни Мотька.

И в самом деле, мы не опоздали. Сдав куртки в гардероб, мыподошли к зеркалу «причепуриться», как говорит тетя Липа, и в зеркало увидели,что через вестибюль стремительно идет Феликс, а за ним, с трудом поспевая,семенит администратор по прозвищу Крошка Цахес.

— Феликс Михайлович, постойте! Куда же вы? — Явернусь через полчаса! — бросил Феликс и вышел из театра.

— Аська, а если там нет бомбы?

— Нет, и слава Богу.

— А на нас не наедут за ложную тревогу?

— Еще чего! Береженого Бог бережет!

— Так-то оно так…

Вечер получился замечательный. Мы хохотали от души надвыдумками и шутками знаменитых артистов. Юбиляр сидел в кресле на сцене вокружении товарищей по театру. Среди них была и мама в длинном вечернем платье,красивая до невозможности. Дома, когда я вижу её в потертых джинсах и любимомсереньком свитерочке, без косметики, с затянутыми в хвост роскошными светлымиволосами, я как-то забываю, насколько она красива, моя мама.

После очередного номера, когда ещё гремели аплодисменты, впроходе вдруг появился Феликс и быстро сел на свое место во втором ряду.Интересно: нашли бомбу или нет?

Наконец объявили мамин выход. Она встала, взяла гитару иподошла к микрофону — вечер записывался для телевидения. И вот она запела.Голос у мамы не оперный, но очень теплый, низкий, и романсы она поет простозамечательно. Сегодня она пела любимые романсы юбиляра: «Не уходи, побудь сомною», «Ночь светла» и «Нищая».