Группа захвата подтянулась вплотную к Сыпачеву. Отсчет времени уже шел на секунды. Камеры скрытого наблюдения фиксировали каждое движение и жест шпиона. В оперативном штабе напряжение достигло своего предела. Глаза всех были прикованы к серой тени на экране монитора, которая плыла и двоилась в вечерних сумерках. Команда «Захват!» витала в воздухе.

Сыпачев не подозревал, что до конца его последней «операции» и позорного финала осталось совсем немного. Избегая яркого света фонарей, он осторожным шагом крался по улице к переходу над железной дорогой. Там, в щель между бетонным забором ограждения и первой ступенькой, ему предстояло запихнуть полиэтиленовый пакет со шпионской начинкой.

Впереди показалась горбатая ферма моста. Сыпачев бросил нервный взгляд на часы. Стрелки показывали ровно двадцать один час. Подошло время закладки тайника. Он действовал четко, по инструкции американской разведки: встав на первую ступеньку перехода, вытащил из кармана пакет и торопливо сунул в темную щель. Груз предательства, все это время давивший на него невидимым прессом, будто свалился с плеч.

Сыпачев распрямился и сделал шаг. В следующее мгновение его припечатали к стене: группа захвата ФСБ действовала молниеносно. Обмякшего, словно мешок, американского агента подхватили под руки и повели к машине. Потом, когда прошел шок, он еще пытался откреститься от шпионской деятельности, но под грузом предъявленных вещественных доказательств вынужден был дать признательные показания.

Следствие по уголовному делу в отношении Сыпачева, обвиняемого по статье 275 УК РФ «Государственная измена», длилось семь месяцев. Последняя точка в нем была поставлена 11 ноября 2002 года. Московский окружной военный суд признал Сыпачева Александра Евгеньевича виновным в покушении на государственную измену и, учитывая его глубокое раскаяние и активное содействие следствию, приговорил к восьми годам лишения свободы. В соответствии со статьей 48 УК РФ он был лишен воинского звания «полковник». Еще один иуда-изменник получил по заслугам.

Испания и Мадрид встретили ведущего сотрудника российской резидентуры ГРУ Генерального штаба Российской армии Сергея Скрипаля ласковым солнцем и ярким южными красками. После России и Москвы, мучительно больно переживавших социально-политические потрясения начала девяностых годов и предпринимавших титанические усилия, чтобы выбраться из жесточайшего кризиса, здесь, в Испании, он оказался на празднике чужой жизни. Ветер политических и экономических перемен стал попутным для испанской каравеллы, освободившейся от балласта франкизма, и она на всех парусах понеслась вдогонку за преуспевающими и благополучными соседями Францией и Италией.

Страна великих мореплавателей, художников и поэтов, стряхнувшая с себя более чем пятидесятилетние деспотические оковы фашистского режима Франко, быстро приходила в себя и стремительно поднималась к вершинам политической и экономической жизни Европы. Мадрид превращался в еще один центр влияния на континенте. Ведущие западные политики и руководители военного блока НАТО все чаще собирались под величественными сводами знаменитых дворцов испанских королей. В тиши залов за плотно закрытыми дверьми ими принимались судьбоносные решения, определявшие настоящее и будущее Западной Европы, и не только ее.

Этот новый акцент в европейской речи не остался без внимания руководства ГРУ. Мадридская резидентура после некоторого пребывания на обочине разведывательной деятельности возвращалась на свое законное место. С каждым месяцем объем задач и нагрузка, ложившаяся на плечи ее сотрудников, возрастали, и потому такому опытному оперативному работнику, как Скрипаль, были только рады.

К тому времени за своей спиной он имел не только боевую службу в десантных войсках, «горячих точках», но и несколько лет работы в разведке на Мальте. И пусть то была не Великобритания, Италия или Германия, где контрразведка дышала в затылок сотрудникам российского посольства, пытаясь вычислить среди них разведчиков из СВР или ГРУ, это нисколько не роняло его в глазах коллег. Крохотная страна, затерявшаяся в лазурных водах Средиземного моря, и ее столица Ла-Валлетта с уютными барами и кафе, великолепными пляжами и величественными руинами прошлых цивилизаций казались восторженным туристам настоящим земным раем. Но для посвященных в дела разведки Мальта прежде всего ассоциировалась с одним из крупных центров шпионажа. Местная контрразведка, о которой никто и ничего не слышал, не «путалась под ногами» у многочисленных иностранных резидентов и их агентов, и потому они без особой опаски вершили свои тайные дела, при этом не забывая доглядывать за конкурентами, чтобы при случае подставить ножку: втянуть в компрометирующую или вербовочную ситуацию.

Скрипаль, находясь в том земном раю, не успел согрешить: не засветился на сомнительных контактах и не вляпался в вербовочную ситуацию. Он проявил себя напористым, хватким профессионалом, способным проводить сложные вербовки агентов и добывать важную информацию. Все это не осталось без внимания его непосредственных начальников. Отмечая сильные стороны разведчика Скрипаля, они как-то не придавали большого значения некоторым его недостаткам — амбициозности и склонности к жизни на широкую ногу. Но тут, как говориться, кто сам не без греха: «Ты можешь не любить жену, а КПСС — обязан». В этом отношении у партийных функционеров, игравших большую роль в ГРУ, серьезных претензий к нему быть не могло. Скрипаль исправно платил партийные взносы, а на собраниях партячейки выступал по-деловому и критически. Отдельные колебания, если таковые и были, то здесь ему, как говорится, приходилось придерживаться генеральной линии КПСС. В конце восьмидесятых годов она выделывала такие замысловатые зигзаги, что ревнителям коммунистической морали поневоле пришлось ослабить свою идеологическую узду.

Из длительной командировки на Мальту обратно в Москву заматеревший разведчик Скрипаль возвратился с лестными партийными характеристиками и благоприятными отзывами прямых начальников. Это позволило ему подняться на очередную ступеньку служебной карьеры. Но размеренная, лишенная повседневного риска работа в аппарате ГРУ не приносила желанного удовлетворения. И дело было вовсе не в ее содержании или предвзятом отношении к нему руководителей. Причина заключалась в другом.

За окном кабинета буйно плескалась новая жизнь, в которой Скрипаль пока не находил себе места. В августе девяносто первого рухнули с, казалось бы, незыблемого пьедестала партийные идолы, а вместе с ними канула в прошлое не только КПСС, а и сама страна СССР. На ее развалинах в муках рождалось новое российское государство. Крайне болезненно этот процесс отразился на положении военных и сотрудников ГРУ, в частности. Их социальный статус в обществе резко пошел вниз, даже полковничьей зарплаты при галопирующей бешеными темпами инфляции едва хватало на то, чтобы свести концы с концами.

Поэтому назначение в мадридскую резидентуру, где, помимо льготной выслуги, шла двойная оплата: на родине — в рублях, а за границей — в валюте, для Скрипаля являлось подарком судьбы. Теперь ему оставался всего один шаг до самой важной, составляющей предмет особой гордости разведчика должности резидента! Но к тому времени она, вероятно, в его глазах потеряла свой романтический ореол и значение. Суровая проза новой жизни, когда на смену приказавшему долго жить, «вечно живому» марксизму-ленинизму пришел безжалостный «господин доллар», пробудила в нем глубоко дремавшие чувства — зависть и корыстолюбие. Он, имевший два высших образования, боевые награды и в совершенстве владевший несколькими языками, оказался лишним на этом празднике жизни, где «малиновые пиджаки» и хваткие «бритые затылки» с замашками «бомбил» в одночасье сколачивали огромные состояния.