– Да, я читал. – Сталин ухмыльнулся в усы. – И над этим ми тоже работаем. А вот расскажите, таварищ полковник. – Ого, что-то новенькое! Это что ж получается, ему вроде как самоприсвоенное вместе с формой звание официально утвердили? Причем на самом верху? Хорошо бы, если так. – Как вам удалось силами всего одного танка астановить и уничтожить цэлую нэмэцкую дивизию? Ну, смэлее, что же ви задумались?

Батоныч и на самом деле задумался. Ну и какого ответа от него ждут? Тем более что он по большому-то счету и сам точно не знал, как у них с Виталей это получилось. Слишком много сопутствующих факторов. Тут и везение, и подходящая для засады местность, и знание того, как именно привыкли воевать гитлеровцы. И не сгоревший вместе с тягачом дополнительный боекомплект, без которого ничего подобного им бы просто не удалось. И помощь так вовремя повстречавшихся танкистов и пограничников лейтенанта Кижеватова, оказавшихся, как говорится, в нужном месте в нужное время…

– А давайте я вам нэмножечко памагу, – неожиданно произнес Иосиф Виссарионович, заметивший замешательство Бата. – Сначала расскажите нам с таварищем Бэрия о вашем удивитэльном танке. Все, что от него осталось после взрыва нэмэцкой бомбы ми, разумеэтся, эвакуировали в надежное мэсто. Сэйчас с обломками работают спэциалисты, но мне би хатэлось услышать подробности имэнно от вас. Это же не сэкрет? – Сталин неожиданно широко улыбнулся. – Толко самое важное, харашо?

– Хорошо, товарищ Сталин, – кивнул Батоныч, благодарный собеседнику за подсказку. – Это был основной боевой танк Советской Армии «Т-72». Разработан в конце шестидесятых, принят на вооружение в самом начале семидесятых годов. Вес – 42 тонны, двигатель – дизель мощностью почти в восемьсот лошадиных сил. Вооружение – гладкоствольная пушка калибром 125 мм, способная вести огонь разными типами боеприпасов, в том числе управляемыми противотанковыми ракетами. Скорострельность – восемь выстрелов в минуту, предельная дальность стрельбы – до девяти километров, ракетой – до пяти. Благодаря стабилизаторам орудия в горизонтальной и вертикальной плоскости, автомату удержания цели и баллистическому вычислителю может вести прицельный огонь в движении и на любой скорости. В том числе и в ночное время. Перезарядка автоматическая, с помощью автомата заряжания. Выстрелы раздельного заряжания, гильза частично сгорающая. Скорость по пересеченной местности – тридцать пять километров в час, по шоссе – до пятидесяти, запас хода с подвесными баками – около шестисот километров. Лобовая броня двести миллиметров, башня – двести пятьдесят, борт – восемьдесят. Экипаж три человека.

Слушали Бата молча, не задавая никаких вопросов, лишь Берия делал какие-то пометки в лежащем перед ним блокноте.

– Очэнь интэрэсно, – кивнул Сталин, когда Владимир Петрович замолчал. – В цэлом все панятно. Нэбольшое уточнение: наши люди нашли на мэсте боя какие-то мэталлические цилиндры, мне таварищ Бэрия показывал. Что это?

– Поддон от частично сгорающей гильзы. Проще говоря, та ее часть, где расположен капсюль. Автоматически выбрасывается из башни после выстрела. Остальная часть заряда сгорает, – четко пояснил Батоныч, сразу догадавшись, о чем речь. Интересно, кижеватовские ребята их все подобрали? Нежелательно оставлять фрицам подобную улику, могут и догадаться, что это такое, а это никому не нужно.

– Панятно. Лаврэнтий Павлович, у вас есть вапросы?

– Пока нет, товарищ Сталин.

– Тогда рассказывайте дальше, таварищ Бат. Тэперь ми видим, какая это замэчательная боевая машина… била. Но как же вам все-таки удалось разграмить в одном бою цэлую танковую дивизию?

– Ну, если уж честно, то боев было два, – хмыкнул Батоныч. – Сначала мы случайно напоролись на танковую группу под командованием генерала Моделя. На которую перед этим, тоже случайно, наткнулись товарищи Гаврилов и Баранов, следовавшие в свою часть на трофейном бронетранспортере. Ну, мы им немножко и помогли.

– Нэмножко? – с хитрым выражением лица переспросил Сталин. – А мнэ дакладывали, что практически никто живым не ушел…

– Так получилось, товарищ Сталин, – тоже ухмыльнулся Бат, поддержав шутку. – Нужно же было товарищам помочь. Танкист танкиста в беде не бросит. А там уж как-то само пошло…

– А дальше?

– Дальше я сформировал экипаж из товарищей Гаврилова и Баранова, и, когда мы обкатывали машину, на нас вышел отряд лейтенанта Кижеватова. Который был, гм, предупрежден относительно меня и товарища Дубинина. От него я и узнал о немецком прорыве, который в течение ближайших суток грозил образованием Минского котла, в штабе корпуса пока еще ничего не известно. Вот мы и решили остановить немецкое наступление.

– Прямо тогда и рэшили? – прищурился Сталин.

– Ну… не совсем, – вынужден был признать полковник. – Просто… понимаете, во время нашего с вами телефонного разговора, ну того, когда мы вам про ядерную войну рассказали, мы не успели передать вам эту информацию. Вот и решили попытаться самостоятельно все исправить.

– Но ви же нэ могли знать, сумеете ли, гм, вовремя попасть в… прошлое?! – поразился собеседник, в очередной раз переглянувшись с наркомом внутренних дел. – Палучается, ви рэшили дэйствовать… наобум? Наудачу?

– Получается так, товарищ Сталин, – смущенно согласился Владимир Петрович, внезапно снова почувствовав себя проштрафившимся школьником перед очами грозного директора. В точности, как и тогда, когда Виссарионович решительно оборвал их с Виталей сбивчивые оправдания по телефону. А ведь действительно, ну кто им сказал, что очередной провал в прошлое обязательно произойдет? А если и произойдет, то перебросит их именно в нужное время? Да, в тот раз у них все получилось… но ведь могло и не получиться?

– Харашо, Владымир Пэтрович, я вас понял, – пришел на выручку Вождь, заметив состояние собеседника. – Рассказывайте дальше.

– Так точно, товарищ Сталин! – облегченно выдохнул Бат. – Дальше мы подобрали подходящую оборонительную позицию с узким дефиле, расположили и замаскировали бойцов, подготовили огневые точки для танка и стали ждать противника…

Рассказывал Батоныч еще долго, почти час, периодически прерываясь, чтобы ответить на уточняющие вопросы, задаваемые Сталиным или Лаврентием Павловичем. Интересовались реакцией гитлеровцев на применение нового оружия, обстоятельствами пленения и гибели генерала Моделя, действиями пограничников и впервые воевавших на незнакомой боевой машине танкистов, тем, как укрывали танк от артиллерийского налета и авиаударов, как быстро пополняли боекомплект и так далее. В конце концов Бат заметно выдохся, что, естественно, не осталось незамеченным.

– Спасибо, таварищ полковник, ми с Лаврэнтием Павловичем узнали уже дастаточно. Папейте воды, у вас савсэм горло пэрэсохло, даже голос охрип.

Дождавшись, пока Батоныч напьется воды из графина, Сталин выложил перед собой две небольшие красные коробочки и неожиданно поднялся из-за стола:

– Таварищ Бат, за проявленный гэроизм и прэдотвращение окружэния наших войск в районе Минска било принято рэшение прэдставить вас с таварищем Дубининым к високой правительственной награде, званию Гэроя Советского Союза.