— Может не будете больше стараться? А?

— Попробовать можно, только…

Аристократочка хитро прищурилась, заставив меня насторожиться.

— …при условии, той же любезности с вашей стороны.

Лина победно улыбнулась. Интересно, она хотела меня поддеть или что…? Сомневается, в моей способности запросто обращаться на ты к их высокоблагородию? Ха! Знала бы она, чего стоило мне постоянно следить за речью, чтобы в общении с ней не скатиться на фамильярность.

— Запросто! А еще…

Я порылась в сумке и вытащила комплект чистой одежды: рубашку до бедер, штаны и жилет.

— … переоденься. Твоя одежда не слишком вписывается в образ нашего каравана. К тому же она в пыли и пятнах крови. В Фанаире, это может породить кучу ненужных нам вопросов.

Свалив барахло Лине на руки, я позволила себе насладиться ее смятением.

— А-а-а… А платья нет?

— Мое единственное платье хоть и бедновато по твоим меркам, но все же слишком шикарно для путешествия по Пыльному тракту. Это в самый раз.

— Но я никогда не носила штаны…

— Вот и попробуешь. На мой взгляд, они удобнее юбок. Значительно!

Оставив госпожу Виран самостоятельно разбираться с тонкостями облачения в новый костюм, я поползла к повозке со своей лежанкой.

Спать! Спать…Спа-а-ать…

«Убью любого, кто встанет между мной и постелью!»

Обошлось без жертв…

Проснувшись на закате от шума и гама, собирающегося в путь каравана, я восстановила в памяти все произошедшее днем и… ужаснулась.

«Мамочки! Во что я вляпалась?!»

Только сейчас, я с ужасом осознала все последствия своего благородного порыва. Начав лечение раненого спутника Лины, я оказалась привязана к этой парочке на ближайшие несколько вардов. А все врачебная этика, чтоб ей пусто было. Уважающий себя врач, взявшийся пользовать больного, должен довести дело до конца: либо победного — выздоровление пациента, либо фатального — гробик, могилка с веночком, безутешные родственники.

М-да. Знакомство с достопримечательностями Дакорана откладывалось на неопределенный срок.

Очередным моральным потрясением стал для меня вид Лины облаченной в мои вещи. О, она вполне разобралась со всеми пуговичками и завязочками, ничего не надела наизнанку или задом наперед, но… все болталось на ней как ветхое рубище на побитом дождями огородном пугале. Парадокс, но при одинаковом росте, мои вещи Лине были безбожно длинны. Пока ее формы скрывали слои юбок и накидок, какие-то иллюзии сохранялись, но теперь… Сутки без сна (а может и больше), цветущего вида тоже не прибавили.

«И это меня Вериса обзывала бледной немочью и тощей доходягой! Что бы она сказала сейчас?!»

Скорее всего, просто предложила бы прикопать этот трупик под ближайшим деревом.

Слыхивала я сплетни, что среди благородных девиц в моде бледность и субтильное телосложение, но ведь не крайняя степень истощения?! С таким заморенным видом, Лине только на паперти сидеть — даже нищие милостыню подавали бы. Если Линино семейство достаточно богато, что ж они свое дитё досыта не кормит?

«А может потому и богаты, что экономят на ее пропитании?!»

Неужели во всем виноват ее загадочный недуг?

Есть много болезней способных довести человека до такого состояния: одни, при условии хронической запущенности и плохом уходе, другие же, как правило, достаточно быстро сводят страдальца в могилу. Госпожа Виран маялась с детства и помирать, как мне кажется, пока не собиралась. Плохие условия и запущенность? Врачей, как я слышала, у нее было больше, чем в королевской больнице в Элпуре столице Гарлиона, да и заботой, надо полагать, родственники не обделяли. Вон, через всю страну в сопредельное государство отправили в озере поплавать.

Что же это такое? Посмотрим…

«Ринка, одумайся. Ты себе уже одну головную боль завела. Если еще и эту девицу на шею посадишь, придется на карачках ползти, ножки держать не будут!»

А была не была, где один там и двое.

«Дура!»

— Дай руку.

Я шагнула в плотную к Лине.

— З-зачем?

— Заберу для своей коллекции оторванных конечностей. Есть у меня такое маленькое хобби.

Похоже, мою шутку не оценили. Разве только попытка Лины спрятать обе руки за спину не была каким-то неизвестным мне ритуалом. Как знать, может они дома так друг друга приветствуют?

— Не бойся. Ничего с твоей рукой не случиться. Если уж мне очень понадобится, то цыплячьи лапки я в любой деревне раздобуду.

— Цыплячьи?

— А то нет! Вон посмотри на нашу наемницу, вот это рука! А у тебя так… ручонка.

— У нее не рука, а… а лопата!

— Зато она этой лопатой так приложить может — мало не покажется, а ты своей, даже комара не пришибешь. Давай говорю! Хочу посмотреть, чем же ты таким недужишь, что тебя куча врачей вылечить не смогла.

Преисполненная подозрений, она все-таки выделила в мое распоряжение одну из своих верхних конечностей.

— И ты сможешь что-то понять, посмотрев на мою руку?

— Что я, гадалка какая-нибудь, твои руки разглядывать. Я в тебя заглянуть хочу.

— Как это?

— Магически.

— Ты… МАГ!?

— До мага мне еще расти и расти, так, ведьмочка мелкая. Все не болтай, мне сосредоточиться надо.

Так, что мы имеем?

«У-у-у-у, как все запущенно.»

— Мда-а-амс. Ужас.

— Ч-что т-такое?

— Увы, сударыня, диагноз не утешительный…

Ответом мне стали быстро наполняющиеся слезами глаза и побледневшая до синевы мордашка.

— Крайняя степень изнеженности и избалованности. Следствием которого, стал общий упадок сил.

— Как это понимать?

— А так, что на тебе пахать надо было, а не с ложечки манной кашей кормить. Твои мышцы до такой степени редко работают, что почти атрофировались. Желудок, привыкший к вываренной, перетертой, перемолотой и тому подобной пере-еде, отказывается принимать нормальную пищу. Ограниченный рацион порождает недостаток питательных веществ, отсюда головокружения и слабость.

— И это все?

— Это главная проблема, лежащая в основе кучи более мелких.

— И что теперь?

— Начинать жить. Побольше двигаться, лучше питаться, чаще бывать на свежем воздухе.

— И никаких лекарств?

— Лекарствами лучше не злоупотреблять. Хотя…, я найду для тебя парочку укрепляющих настоев и тонизирующих отваров.