– Уехали в университет пару недель назад. Это в Кейптауне.

– Вы часто виделись последние десять лет?

– Порой, даже слишком часто. – На ее губах расцвела улыбка, и сердце Уилла дрогнуло. – Я была их опекуном. Мы жили здесь все вместе.

Уилл не ожидал услышать такое и медленно опустил бокал.

– Ты взяла на себя двух мальчиков, когда тебе было… Сколько тебе было?

– Мне тогда только исполнилось девятнадцать.

– А сколько было им? Восемь?

– Приблизительно, да.

– Но ты ведь сама была еще ребенком! И тебе позволили сделать это?

Лу пожала плечами:

– Больше некому было их взять, а я не собиралась отдавать братьев в приют, чтобы получить возможность жить своей жизнью.

Уилл наблюдал за тем, как она ест, и вспоминал, чем сам занимался в девятнадцать лет. Профессионально играл в регби в Англии, притворялся, что учится, бегал за девчонками, пил, в общем, отрывался на полную катушку. Лу многим пожертвовала, у него от этого перехватывало дыхание.

Но…

Она вскинула руку вверх, и он не закончил вопроса.

– Для меня сейчас это щекотливая тема. Не возражаешь, если мы не будем ее касаться?

– Ну конечно.

На самом деле Уилл возражал. Он хотел узнать, о чем она думает, что прячет и чувствует. Странно. Раньше в этом просто не было необходимости.

Опустошив свою тарелку, он посмотрел на склоненную голову Лу. Если бы это была какая-нибудь другая девушка, он, благодаря многолетнему опыту общения, нашел бы с дюжину тем для разговора, но с ней, как оказалось, не хотелось скользить по поверхности. Лу с такой неохотой рассказывала о смерти родителей и о том, что воспитала братьев. Не желала касаться прошлого, тогда как другие девушки на ее месте уже предоставили бы Уиллу подробный отчет о своей жизни.

Она не похожа на других. Своеобразна и притягательна. И потому он не знает, как себя с ней вести. Но и сидеть в неловком молчании больше нельзя. Он должен что-то сказать.

– А что ты читаешь? – спросила Лу в тот момент, когда Уилл поинтересовался, часто ли она ходит в клубы. – Шутишь, да? – Она покачала головой. – Это было впервые за… гм… шесть, семь или даже восемь лет. И я лучше руками постираю мокрый от пота комплект формы для регби, чем пойду туда снова.

– Не понравилось, да? Но если ты так ненавидишь клубы, зачем пошла?

Лу недовольно сморщила носик:

– Из-за братьев.

Уилл посмотрел на лазанью, Лу тут же подала ему блюдо, и он жестом пригласил ее продолжать.

Она откинулась на спинку стула и долго смотрела в свою тарелку, а когда снова подняла глаза, их подернутый дымкой взгляд был совершенно бесхитростным.

– Они взяли меня на слабо.

Услышав ложь, Уилл прищурился. Неужели взрослой женщине слабо сходить в ночной клуб? Нет, Лу чего-то не договаривает.

– Если это все, что им удалось придумать, у них плохо развито воображение, – мягко заметил он.

По румянцу, вспыхнувшему на ее щеках, стало ясно: она поняла, что ее поймали на вранье. Облизала губы и сделала глоток вина. Уилл в это время сложил столовые приборы на тарелке и отодвинул ее от себя.

– Добавки?

Уилл застонал:

– Нет, я уже объелся. Спасибо, было очень вкусно. Ты всегда держишь блюдо лазаньи в морозилке?

– Когда в доме мальчики-подростки, – Лу широко улыбнулась, – нужно всегда держать наготове запас еды на тот случай, если неожиданно нагрянут их друзья. Еще пару порций я храню специально для Мака.

И снова Мак. Уилл редко кому-то завидовал. Одежда и заинтересованные взгляды его не беспокоили, успеха в любой сфере можно добиться, стоит только захотеть, так что завидовать в общем-то нет причин. Однако он испытывал что-то, отдаленно напоминающее зависть, когда речь заходила об отношениях Лу и Мака.

Уилл допил вино и подумал, что, если стали появляться мысли о зависти и разочарованиях, значит, точно пора уходить. Он осторожно посмотрел на часы и, к своему удивлению, обнаружил, что уже гораздо позднее, чем ему казалось.

– Мне пора идти. Завтра рано утром изматывающая пробежка с командой по пляжу.

Лу поднялась вместе с ним.

– Ты бегаешь с командой?

– Не имею права заставлять их делать то, чего не могу сам. – Уилл взял тарелки и блюдо с лазаньей. – Это все на кухню?

– Да, спасибо. Я загружу посудомоечную машину.

Лу закрыла камеру, взяла винные бокалы и салатную миску и вслед за Уиллом вошла в дом.

Он снял шорты и надел брюки, думая о том, что в обычной жизни любой обычной девушке абсолютно спокойно предложил бы провести ночь вместе. Только развлечение, никаких обязательств. Лу привлекала Уилла, он сам признался себе в этом. Вспыхнувшее к ней чувство горело ярко и интенсивно, но он весь вечер игнорировал это и всякий раз, решая, как поступить, удерживался от активных действий.

Разговор с Келби не давал покоя. Стоит признать, что тот попал в десятку со своими наблюдениями. Когда-то Уилл катился по наклонной, теперь он мистер Самоконтроль. И если уж быть откровенным до конца, следует признать, что он действительно не позволял разгораться чувствам к женщине. Искренне верил, что не может предложить постоянных отношений, и потому не позволял себе эмоционально привязываться к кому-то.

Вопрос Келби снова и снова приходил в голову.

Почему бы тебе не подружиться с какой-нибудь женщиной?

Лу, сильная, спокойная, способная, как раз та женщина, с которой можно подружиться. Готовность в юном возрасте взять на себя воспитание двух братьев свидетельство того, что ей не чужды решительность и верность. Он смог бы уважать эту женщину. А без уважения дружба не сложится.

Лу начала убирать посуду в посудомоечную машину, когда Уилл вернулся в комнату с ключами от машины.

– Спасибо, Лу, за ужин и за компанию.

– Мне было приятно. – Она проводила его до холла и там, сунув руку в карман шортов, вытащила карту памяти. – Поменяй фотографию, ладно?

Уилл взял карту с широкой теплой улыбкой.

Я ее тебе верну. Спасибо.

Не сумев удержаться, он поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Раньше ему никогда не хотелось прикасаться к друзьям, и слава богу, что не хотелось! Иначе, если бы он это сделал, из него сразу же выбили бы всю дурь.

Лу увидела, как Мак и Деон входят к ней на кухню. Много лет назад, когда они только подружились, отец Лу дал им комплект ключей от дома. Сын Мака, страдавший синдромом Дауна, обнял Лу, и она улыбнулась, когда он направился к банке с печеньем. У нее дома он чувствовал себя как рыба в воде, потому что Лу часто сидела с ним. Мать бросила его, когда ему исполнился год. Это произошло вскоре после смерти родителей Лу.