— Почему же у вас второе место сегодня? Вы позабыли про язык?

— Ну, уж я не забуду! Просто первое место занял один парень, он так треснулся об трубу, что у него ракетка пополам. Думали, конец, а ничего.

— Все обошлось?

— Ну да. Ракету восстановили.

— А этого мальчика?

— Его? Ну, нет!

— Какая веселая игра, — тихо сказала Дама.

— Ничего. Но тоже надоедает.

— Поэтому вы теперь заинтересовались историей… Улиссом?

— Ни капельки! Что такое история? Чепуха, все это было давно и вообще неправда.

— Но почему же неправда?

— Да ведь я-то ничего этого не видел! А чего я сам не видел, все ерунда и занудливая брехня.

— Но если это все-таки было на самом деле?..

— А хоть бы и было, мне-то что за дело? С кем эти все истории происходили, пускай ими занимаются. Проехало, и начхать мне на это дело. Мне фокус ее интересно посмотреть. А без Лали, я вижу, вы тут ничего не можете? А где она сейчас? Я все равно ее отыщу!

Город был высокий, но не очень большой. Сразу же за последними приземистыми десяти-двенадцатиэтажными домами пригорода начинались зеленые луга с лениво пасущимися толстыми коровами, ветер пробегал волнами по полям золотистой пшеницы, березовые рощи шелестели на пригорках, и длинные ряды огородных грядок тянулись вдоль берега реки.

Небрежно помахав вслед отъезжавшей машине, которая его подвезла, Фрукти сошел с шумной автострады.

На тонком столбике красовался голубой значок, обведенный красным ободком, с птичкой посередине. Все было так, как ему подробно объяснил Чемпион.

— Ничего себе адресочек! — сказал Фрукти. — Птичка какая-то дурацкая, а дальше дорожка и кусты! Вот чушь!

Посвистывая и поглядывая по сторонам, он двинулся по тропинке. Шум автострады совсем затих. Вместо него возник какой-то новый, неровный звук. Фрукти не сразу вспомнил: «Э-э, да ведь это просто-напросто ветер! Шумит и покачивает ветки деревьев! Ясно, деревня, вот куда я попал. Пахнет чем-то зеленым, и попискивают, посвистывают птички. И долго это будет продолжаться?.. Ага, вот и еще один значок: буква «Н» со стрелкой. Правильно, так мне и говорил Чемпион. Тут уж придется прямо через кусты ломиться!»

Едва заметная тропинка, на которую указывала стрелка, действительно вела куда-то в глубь зеленых, пышно разросшихся кустов.

Фрукти презрительно фыркнул и зашагал, цепляясь за кусты. Он шел минут пять, продолжая пофыркивать и оглядываясь по сторонам, так что чуть было не ткнулся носом в сетчатую калитку. Вправо и влево тянулась довольно высокая ограда из тонкой стальной сетки.

— Вот ччеррт! — буркнул Фрукти и лягнул ногой плотно запертую калитку, у которой даже и ручки не было видно.

Чей-то спокойный голос совсем рядом произнес:

— Кто бы это мог быть? Если это человек, почему же он лягается? А если жеребенок или осленок, почему он чертыхается? Лали, взгляни!

После минутного молчания смеющийся голос Лали воскликнул прямо у самой калитки:

— Э-э! Да это Фрукти! Как ты тут очутился? Входи, входи!

Калитка бесшумно открылась, пропустила Фрукти и тотчас закрылась снова.

— Иди все время по этой розовой дорожке, она приведет тебя прямо к дому.

Голос Лали теперь слышался у него за спиной, по-прежнему у калитки.

— Ладно! — буркнул Фрукти и зашагал по шуршащей мелкими ракушками розовой дорожке.

Дорожка повернула вправо; по одну ее сторону пошли подстриженные кустики, усыпанные мелкими алыми цветочками, по другую — ровные огородные грядки морковки и цветной капусты. Сделав крутой поворот влево, дорожка кончилась. Открылась залитая ярким солнцем поляна и обычный сельский дом, одноэтажный, но с мезонином.

Все это трудно было разглядеть из-за листвы деревьев, окружавших дом. Они так сливались друг с другом, что не сразу можно было разобрать, где кончается конек крыши и где начинаются далеко протянувшиеся ветки акации. Известно, что когда деревья долго живут рядом с домом, они привыкают друг к другу, как будто стараются один другому не мешать: туда, где есть свободное место, дерево протягивает ветку, за ней другую, а где мешает стена дома — старается обогнуть стороной. Только когда какая-нибудь недогадливая ветка порой заслонит окно, ее приходится поправлять и отводить в сторону.

Фрукти, конечно, ничего этого не заметил.

Лали сидела боком на ступеньках террасы и большой ложкой из глубокой тарелки ела малину со сливками. На ней была мальчишечья рубашка с короткими рукавами, заправленная в мятые брючата цвета хаки. Напротив нее, тоже устроившись на ступеньке бочком, сидел желтолицый старичок и, стараясь подражать Лали, внимательно зачерпывал из своей тарелки малину, не без труда засовывая себе в рот большую ложку. Перепачканные сливками уголки губ выглядели у обоих совсем как маленькие белые усики. Самое забавное, что у старичка были и настоящие усики, очень жиденькие, точно редкие перышки, и тоже перепачканные белым.

— Смотрите-ка кто явился! Привет! — воскликнула Лали.

С террасы залаяла на Фрукти собака. Он поискал ее глазами. На террасе никакой собаки не было.

Только вдалеке бело-рыжий фокстерьер носился по залитой солнцем поляне, увертываясь от изящной маленькой антилопы, делавшей вид, что старается его забодать своими волнистыми рожками, в то время, как он ловчился поймать ее за куцый хвостик. Услышав лай с террасы, они бросили игру и наперегонки помчались к дому. Собачонка взлетела по ступенькам и, задрав голову вверх, отрывисто и громко пролаяла:

«Аф!.. Аф!.. Аф!..»

Нагнувшись со своей жердочки, большой попугай в ответ ее же голосом ответил:

«Аф!.. Аф!.. Аф!.. Аф!..»

Минуту они упрямо перелаивались, как две собачонки из подворотни.

— Прекратите безобразие! — сердито махнул на них рукой Непомник. Он сидел за столом в глубине террасы, беседуя с каким-то человеком в громадных голубых очках, делавших его похожим на очень удивленную сову.

— Ми-и-яу!.. — притворно взвыл попугай голосом кота, которому прищемили хвост, и, закатив глаза, медленно перевернулся вверх ногами и остался висеть неподвижно, застыв, как груша на ветке.

Антилопа, постукивая маленькими копытцами, поднялась по ступенькам и с интересом заглянула в тарелку, которую Лали держала на коленях. Лали вынула ложку, пододвинула ей тарелку и встала.

Терьер придирчиво обнюхал Фрукти и, не найдя ничего интересного, дружелюбно поскреб лапкой туфлю Лали, зевнул, отошел в тень и там повалился на бок.

Попугай встрепенулся, принял нормальное положение на жердочке, скандальным голосом во всю глотку заорал: