и не раскопали ничего – болела, померла, и точка. Сейчас сто процентов заново начнут разбираться, как это так, была жена и вдруг умерла!..

– Бывают болезни, от которых умирают, – заметила Марина Тимофеевна. – Таких болезней довольно много.

– Люди – да, умирают, – согласился сосед убежденно. – Но ведь не жены генералов и начальников управлений!.. В общем, есть сын, совсем мальчишка, лет девятнадцать. Он есть, но его нет нигде, отец прячет, представляете?! То есть вообще нет. Не существует! Призрак!..

– Дима, я машину убрала, можете заезжать, – громко объявила Тонечка, появляясь под лампой. Она улыбалась, на щеках играли ямочки.

Настина мать всегда так улыбалась этому чучелу, всегда!..

– Я не совсем поняла, – Марина Тимофеевна налила Тонечке чаю. – Что значит – призрак? Что значит, не существует?

– Ба, это значит, его нет ни в каких соцсетях, – мрачно проинформировала Настя.

…Интересно, если и вправду нет, как она станет его искать?..

– Да мало этого! – с энтузиазмом подхватил сосед. – Этот сын вообще нигде, никогда и никем не упоминается!.. Должно быть, папаша специальную службу завел, которая отслеживает!.. В Сети фотографий нет. Где отдыхает, непонятно. Где учится, никто не знает. Где живет, в Лондоне или, может, в Монако, никаких сведений!.. Где одевается, у каких кутюрье, с кем дружит, спит – не известно ни-че-го! А может, его в подвале держат, этого сына?..

И сосед Дима отправил в рот еще один пирожок.

Настя попыталась вспомнить, во что Даня Липницкий был одет. В какие-то вельветовые штаны, пожалуй. Они были ему великоваты, съезжали, он время от времени поддергивал. Еще… футболка белая… на пузе пятно, он сказал, что мороженое ел и уронил, а сверху рубаха клетчатая накинута. Да, и кеды!.. Синие с белым или красные с синим, что ли.

Дружит с Ромкой, который в прошлом году завалил прослушивания во все театральные вузы. Теперь ходит с ним для моральной поддержки. Настя этого Ромку так и не увидела.

Учится в институте для африканцев. Читает «Тихий Дон».

Вон сколько всего!..

– Даже про подружку никто ничего не знает, – продолжал сосед Дима. – В прошлом году его сфотографировали с какой-то французской моделькой, но тоже непонятно, фейк или нет. Фотки со всех сайтов тут же удалили. А может, он голубой! Может, отец его поэтому и прячет! У нас, в посконной и домотканой, мировые тренды не в чести, нам танки подавай и «катюши» на Красной площади!..

Все помолчали.

– И вдруг сегодня этот принц китайский, на которого даже смотреть нельзя, оказывается на месте убийства знаменитой артистки… забыл фамилию. И никакой информации! Словно не было его!.. А он точно был и скорее всего замешан! Иначе зачем тогда всю инфу из Сети удалять?..

Настя опять хотела было завопить про кадку, на которой они сидели вместе с «принцем китайским», но бабушкина уверенная рука не дала. Сухие пальцы пожали Настину влажную ладошку, и Настин рот послушно закрылся.

– А может, у него с ней и был роман, с этой артисткой… как же фамилия… и он ее убил… Ну, надоела, он и убил.

– Это вряд ли, – быстро и твердо сказала Марина Тимофеевна. – Уверена, что его отец, если уж он на самом деле такой большой человек, как вы рассказываете, нашел бы другой способ избавить сына от нежелательного знакомства, скажем так.

– А вдруг он псих, этот парень? Может, он и мать того… прикончил?.. Нужно в Сети почитать, что пишут, сегодня только про это убийство и говорят!

– Почитайте, почитайте, – напутствовала Марина Тимофеевна. – А потом нам расскажете!..

Сосед понял, что пришла пора откланяться, мать пошла его провожать, и бабушка с внучкой остались вдвоем.

– Ба, – сказала Настя, помолчав. – Но ведь это все… бред. И вранье!..

– Что именно, Настя?

– Про Даню! Никого он не убивал, мы с ним все время вместе были! Учится он в этой Африке вашей, а не в Лондоне и не в Монако. На футболке пятно, и кеды грязные!..

Бабушка убрала со стола тарелку и чашку соседа.

– Во-первых, мы даже не знаем, о ком идет речь. Ведь это все нам Дима рассказал, а он может… напутать!

– Ничего он не напутал! – перебила Настя. – Там все заметались, когда приехал «сам Липницкий»!

– Во-вторых, – тут бабушка пристально взглянула на внучку, – ты на самом деле веришь тому, что пишут в этом вашем интернете?

– А что такое?! – моментально завелась Настя. – Можно верить только тому, что говорят из этого вашего зомбоящика? Из телевизора?..

– Боже сохрани, – пробормотала бабушка, и мать засмеялась.

Оказывается, она не амурничала с соседом на темном крылечке под шум дождя, а вернулась в дом и теперь качалась в старинном кресле. Кресло поскрипывало.

– Для того чтобы разбираться хоть в чем-то, – начала Марина Тимофеевна, и Настя закатила глаза, – ну, например, в людях, не нужен ни телевизор, ни интернет. Нужно…

– Книжки читать, – перебила Настя, – знаю, знаю, давно в зубах навязло!.. А информация? Откуда мне брать информацию, если не из интернета? Нет, ты ответь!..

– Дима, – и бабушка кивком указала на дверь, – черпал информацию о Липницких исключительно из интернета. И начерпал!.. И ты сама возмущаешься, что все это ложь.

– Так случайно получилось!

– Ты уверена?..

– Я пойду работать, – сказала мать со вздохом. – Мне еще написать надо… много, в общем.

– Зачем ты работу домой прешь? – не удержалась Настя. – Вам небось в офисе заняться нечем ва-а-а-абще!.. На прошлой неделе ты воспоминания Геринга с собой таскала, а до этого еще биографию… как его…

– Ты выражаешься как наш сосед Дмитрий, – заметила бабушка.

Настя топнула ногой.

– Борода лопатой еще!.. И я не сосед Дмитрий!

– Биографию Курчатова я читала, – мать опять вздохнула. – Ужасно, что я вырастила тебя таким темным человеком, Настюха. Просто ужасно.

– На работе биографии читаешь, а свои отчеты таскаешь домой! Покасики, у меня послезавтра следующее прослушивание!..

Настя понеслась по лестнице, споткнулась впотьмах, сильно ушибла ногу, хотела завыть, чтоб мать прибежала ее жалеть, и не стала. Все-таки они с бабушкой ничего не понимают.

Старые.

Матери сорок лет – ужасно! Она помнит какие-то дикости, вроде пионерской организации, и что в школу обязательно нужно было таскать учебники и еще бумажный дневник!.. Сейчас, слава богу, дневник электронный. Какое унижение, попрание в правах – бумажный дневник! Мать рассказывала, что туда записывали всякие замечания, например, если она плохо себя вела!.. Разговаривала на уроке или выходила из класса! А бабушка ей потом устраивала выволочки!.. Вот Насте никто не смеет устроить выволочку! Ну… кроме бабушки, пожалуй! Ах, если б отец был жив! Он бы и бабушке не позволил! Бабушка его не особенно любила, кажется. Об этом никогда не говорили, но все же внучка