litbaza книги онлайнИсторическая прозаЖелезный человек - Моё путешествие сквозь Рай и Ад вместе с Блэк Саббат - Тони Айомми

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 75
Перейти на страницу:

Гитарные партии стали более джазовыми, да и Биллу нравилась музыка биг-бэндов. Оззи и этим отлично справлялся. Я много стоял у него над душой, так как поначалу он не знал, что делать. Я говорил ему: “Давай, разговаривай с аудиторией, говори так и так.”

А Гизер очень быстро освоился на басу: еще до того как ты соображал, он уже играл это. Но так как мы играли блюз, то у нас было не очень много работы. В Бирмингеме тогда был популярен соул, поэтому оставалось всего парочка мест, где мы могли поиграть. Пожалуй, лучшей площадкой в Бирмингеме для нас был клуб “Mothers”. Там мы выступали, но помню я также и “Chicken Shack”, когда там были Colosseum Джона Хайзмана (Jon Hiseman) и Free. В “The Town Hall” звук был дурацкий, но там мы тоже несколько раз выступили. Вообще-то на внутренней части обложки альбома “Volume 4” изображено, как мы там играем. Большинство мест, в которых мы играли, было пабами, где имелся большой неиспользуемый зал, он сдавался тем, кто организует концерты. Кому-то вроде Джима Симпсона (Jim Simpson), который снял помещение над пабом в центре Бирмингема, назвав его “Henry’s Blues House”. Там что-то происходило от силы пару раз в неделю, но место стало очень популярным в Бирмингеме.

Из-за того, что сцены были крошечными, мы все сбивались вместе. Оззи торчал где-то передо мной, но позже, когда мы перебрались на более вместительные площадки, он стоял слева перед моим стеком, а я сместился в центр сцены. Не спрашивайте меня, почему, я никогда этого не знал. Кажется странным, но мне такая расстановка понравилась: центр сцены - лучшее место для того, чтобы услышать, как всё звучит. Там я и оставался до тех пор, пока мы не расстались. Оззи перебрался в середину, только когда мы воссоединились много лет спустя, в девяностых.

Первым делом мы купили для нужд группы огромный вэн марки “Commer” с затемнёнными окнами. Это была развалина, бывший полицейский вэн с большущей дырой в полу в пассажирской секции. Однажды я заехал за одной девчонкой. Для того, чтоб хоть как-то прикрыть дыру, мы постелили над ней коврик. Так вот, выходит она вся разодетая, в чулках, вскарабкивается внутрь и наступает прямиком в дыру. Метал разодрал ей чулки, к тому же она ещё и порезалась. На этом роман закончился.

Матушка помогла нам найти покрытие. Мы его настелили на пол и поместили сзади диванчик. На этой невероятной катастрофе мы снова отправились в Карлайл. Вэн постоянно ломался. Это было дерьмово, но и дороги тогда были такие же дерьмовые. Дорога в Карлайл или в Лондон казалась бесконечной.

У меня одного были водительские права, а нанять водителя мы себе позволить не могли. Я заезжал за всеми перед репетициями и концертами, и так как всё это висело на мне, нервы у меня были полностью расшатаны, так что нам очень повезло, что мы остались живы, серьезно. Они все дрыхли сзади, а я хлестал себя по щекам, чтобы не отрубиться. Самая поганая вещь была, когда я открывал окно, чтобы отогнать сон, а они: “Блин, тут сзади дубак какой-то.”

Как-то ночью по дороге домой я нашёл улицу, в точности похожую на ту, где жил Оззи. Я решил, что будет круто подшутить над ним и высадить его там. Было четыре или пять утра, Оззи спал, и я сказал: “Ну что, Оз, ты дома!”

“Мммэээ...”

Он выбрался из вэна, и я прокричал: “До завтра, пока!”

Я тронулся, глянул в зеркало заднего вида и увидел, как Оззи пытается вломиться в чужой дом. Когда он всё понял, мы уже были далеко. И ему пришлось пилить до дома пешком милю или около того. Следующим вечером, когда я его подобрал, он заметил: “Вчера ты меня выкинул не на той улице!”

Я говорю: “Да ну! Боже, а мне показалось, это твоя улица!”

Позже, ночью, по пути домой он снова уснул сзади, а я остановился на той же неправильной улице.

“Ну что, Оз, приехали!”

“Мммэээ...”

Он выходит, мы уезжаем, опять та же картина. И так много раз.

Матушкина помощь с вэном была одной стороной медали; другой стороной были её причитания: “Ты чёртова заноза! Найди уже себе нормальную работу!”

Но она для нас много делала и за всеми присматривала. Она всегда всовывала сандвичи или ещё что-то из еды, так что ребята из группы её любили. Им обоим, и отцу, и матери, нравились все наши парни. Особое пристрастие они питали к Оззи. Папаша считал его забавным, так оно и было: Оззи был весьма прикольным челом.

Отец Оззи тоже очень помог. У Оззи был аппарат, но нам нужен был побольше, тогда его папаня подписал бумагу, которая называлась поручительством. Это означало, что он гарантировал выплату, и Оззи мог взять кредит под покупку. Он купил усилитель “Triumph” и два кабинета. К тому же у нас был аппарат “Vox”. В те дни у вас не было звукача, вертящего ручки в середине зала; весь звук шёл из вашего собственного оборудования со сцены, поэтому ты начинал с того, что поднимал громкость, и все принимались орать: “Сделай потише”!

Нам жаловались, что мы очень громкие. Постоянно. Если ты стоишь перед своим кабинетом, то не можешь услышать кого-то ещё, поэтому приходилось перемещаться, чтобы понять, что вообще происходит. Ты мог совсем не слышать вокалиста, и это при том, что Оззи врубал свой усилок так громко, что он аж свистел.

Мы часто играли в “Henry’s Blues House”, где быстро набирались мастерства. Джим Симпсон, человек, который там заправлял, заинтересовался нами. Он был джазменом, трубачом, а мы играли приджазованный блюз. Ему это нравилось, и он предложил нам услуги менеджера. У нас никого другого не было, а у него был “Henry’s Blues House”, где мы могли выступать, так что мы боялись, если мы не подпишем, то у нас не будет концертов.

Джим Симпсон начал работать с нами примерно в конце 1968-го или в начале 1969-го года. И вот к чему мы пришли: аппарат в арсенале, старая рухлядь в виде вэна марки “Commer”, сет-лист, состоящий из приджазованных 12-тактовых блюзов, и менеджер. Полный комплект и не было другого пути, как наверх.

Первое, что сделал Джим Симпсон, впихнул нас в “Big Bear Folly”, британское турне четырёх команд, в котором каждый вечер заканчивался джемом, когда на сцену выходили все сразу. В январе 1969-го мы играли в клубе “Marquee”, но не слишком сошлись с тамошним менеджером Джоном Джи (John Gee). Этот парень был повёрнут на биг-бэндах, и, когда Билл заявил, что тоже фанатеет от джаза, Джон Джи поставил ему кое что из этой музыки и начал спрашивать: “А это тогда кто? Кто это?”

Билл назвал совершенно не те имена, и Джона Джи прямо передёрнуло.

Оззи был одет в верх от пижамы и носил кран вокруг шей. Это Джону также не понравилось. Думаю, мы казались ему замухрышками. Ну, такими мы и были. Не было у нас денег на то, чтобы хорошо выглядеть. Вообще-то, Озии часто ходил босиком. Гизер был гуру от моды, следил за последними веяниями. У него были зелёные штаны цвета лайма. Это была его единственная пара, он постоянно их стирал и носил снова и снова. Однажды он решил высушить их на обогревателе, и одна штанина загорелась. Так как он души не чаял в этих брюках, его матушка пришила ему другую штанину, и с тех пор он рассекал с одной зелёной штаниной, а другой - чёрной. Чокнутый!

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?