— Никогда не танцевала карабеллу, Стилгмар?

Прежде чем я успела опомниться, мы оказались в кругу тех, кто готовился к танцу. Кавалеры действительно приглашали дам: я увидела, как ослепительную в своем простом наряде Бельгдэн ангажировал Лакс, и ей, похоже, было все равно, что белое платье будет безнадежно испорчено пылью от одежды сына Владыки; Дансти, хихикая, готовилась танцевать с Патроном Перлы, лысым мужчиной по имени Сибиг, другие мужчины приглашали своих смущенных Протеже или пытающихся казаться серьезными Патронов. Здесь и вправду собирались здорово повеселиться.

Ининджер вышел в центр круга, образованного парами, обвел нас удовлетворенным взглядом — я никак еще не могла привыкнуть к его слепоте — дал знак оркестру, и запел своим глубоким баритоном a capella:

— Как-то раз на пляже под луной Аркады,

Мы с тобой случайно повстречались взглядом…

Вступил оркестр, и покоя среди танцующих как ни бывало: мелодия, одновременно похожая и не похожая на знакомую мне по музыкальной школе кадриль, сорвала с места абсолютно всех. Аргента прижал меня к себе так плотно, что я даже испугалась.

— Повторяй за мной, — почти пропел он мне в ухо, а потом оторвал от земли и закружил так быстро и ловко, что я не удержалась от вскрика.

— Твой взгляд был отчаян и смел,

И слов я найти не сумел.

Ты песню мне спела, ты песню мне спела, о, Карабелла!

И я обнаружила, что мне нравится танцевать! Мы кружились, сходились и расходились, притопывали, прихлопывали, меняли партнеров, и хохотали как ненормальные, всецело отдаваясь этой залихватской пляске. Я оказалась на пару мгновений напротив Лакса, который веселился наравне со всеми.

— И в небо летела, и в небо летела, о, Карабелла!

Ининджеру можно было не петь припев — танцующие делали это за него. Мы снова сошлись и разошлись в танце, и на этот раз мне показалось, что взгляд Лакса задержался на мне. Но, конечно, это мне только показалось. Или он обратил внимание на то, что я его разглядываю. Я отвернулась и сделала вид, что не заметила этого.

Наконец, запыхавшиеся пары остановились в кругу на тех же местах, с которых начали танец. Распорядитель спокойно и размеренно допел последние строчки песни:

— Какое мне дело, какое мне дело, о, Карабелла?

И музыка затихла.

Мы зааплодировали. Исполнение было безупречным, что со стороны вокалиста, что со стороны оркестра. Музыканты вежливо поклонились, и снова заиграли, но уже медленную мелодию, под которую Ининджер начал исполнять, как поведал мне Аргента, песню собственного сочинения. Называлась она «Баллада» и рассказывала о предке нынешнего Мастера правления.

— Дамы приглашают кавалеров! — объявил распорядитель.

Несколько пар остались в кругу, мы же с моим Патроном предпочли перейти к не менее приятной части вечера — к напиткам и еде. У стены толпились люди, многие окидывали нас с Аргентой недружелюбными взглядами, но мне эта враждебность вреда причинить не могла, а ему, похоже, было все равно. Пару раз я передернула плечами от исходящей откуда-то со стороны волны неприязни, но Патрона моего она совсем не заботила. Мы нашли более или менее свободный уголок, набрали в легкие, похожие на пластиковые, тарелки салата и закусок и отошли к чанам с напитками.

Аргента взял стеклянный фужер и налил в него из ближайшего чана какой-то зеленой жидкости.

— Алкоголь добавить? — спросил он совершено обыденным тоном.

— А что, он у вас идет отдельно? — удивилась я.

Оказалось, да. Маленькие пузырьки, стоящие в ячейках на подставке рядом с чанами, были наполнены местным спиртом. При желании можно было разбавить свой напиток, но я этого делать не стала. Аргента может сколько угодно морочить мне голову, отвлекая от обстоятельств моего появления здесь, но разговору быть — и я намеревалась начать его прямо сейчас.

— Когда мы поговорим? У меня к тебе поднакопились вопросы, — сказала я, вперив в него взгляд. — Хочу объяснений.

— Не хочешь, а прямо требуешь, — буркнул он, отпивая из своего фужера. Алкоголя Аргента тоже себе не добавлял. — Ладно, идем. Праздник покидать пока рано, поговорим прямо тут. Только на балконе, чтобы поменьше ушей.

— Мне все равно.

Он двинулся через толпу празднующих к одной из боковых дверей, за которой оказался маленький балкончик, обращенный в сторону озера. Я с удивлением заметила, что уже стемнело. Мы закрыли за собой двери и оказались в относительной тишине и уединении. Аргента, облокотившись на парапет с тарелкой в руках, на некоторое время замолчал, словно прикидывая, с чего начать.

— Начни с правды, — подсказала я, закидывая тартинку с очень вкусной начинкой в рот. — Я помню, как мы с тобой разговаривали насчет моего пребывания здесь. И ты сказал, что я останусь в этом мире до следующей вспышки — на лунный месяц.

Да, это был один из тех разговоров, которые мы вели, пока шли по тропинке к деревне.

— Но тетушка Раштлек говорила со мной так, словно я буду учиться здесь все шесть курсов.

Аргента молчал.

— Она сказала, что я «все равно сюда вернусь». И теперь я хочу знать, что это значит.

Он вздохнул, закинув крошки в рот, облокотился о перила балкона и посмотрел на меня, чуть склонив голову.

— Я ждал момент, когда лекарство перестанет действовать, — сказал Аргента. — Те вещи, которые требуют принятия серьезных решений, лучше озвучивать без посредничества, понимаешь? Если бы я тебе сказал об этом вчера… Ты бы рассмеялась и порадовалась бы возможности продлить свой отпуск. А потом, осознав это, посчитала бы меня нечестным.

— Так расскажи мне, — сказала я. — Действие лекарства кончается, я пойму.

Он выпил из фужера напиток и кивнул.

— Ладно. Расскажу. Видишь ли, Стилгмар, всякого, кто побывает здесь, из других миров начинает… выталкивать. Из каких-то сильнее. Из каких-то слабее, все зависит от скорости времени. Это выталкивание сопровождается температурой, слабостью, галлюцинациями. Никто не знает, что именно становится настоящей причиной болезни. Но лечение от нее только одно — вернуться сюда. Иначе заболевание приведет к плачевному итогу.

— Ты хочешь сказать, если я уйду в свой мир и не вернусь, я умру? — уточнила я.

— Увы, — развел он руками. — В своем мире ты теперь не сможешь пробыть дольше месяца. Тебя будет затягивать в Белый мир, хочешь ты этого или нет. Только учти, что тут за тот день, пока ты отсутствуешь, проходит два дня. В разных мирах время идет по-разному.

Мне было неинтересно, сколько где проходит времени. Я чувствовала себя как кошка, которую сунули в переноску и увезли из дома. Думала, на выходные, а оказалось — навсегда, и поняла это, когда прежние хозяева уехали, а новые вдруг взялись придумывать мне другую кличку.

— Но есть же способ вернуться в мой мир навсегда? Ведь должен же быть.