— А я знаю, что именно. — Я пожал плечами. — Павлов хватается за сердце и верещит, что гнусный Лебедев мечтает уморить голодом всю его семью, включая трёх жён. Или же осчастливить этих куриц, добившись его смерти от инфаркта. Лебедев же парирует, заявляя, что этот тип, продажная душа, мечтает погубить клан Рысевых, лишив их таких важных компонентов для исцеления и оздоровления. А науку обезглавить, затормозив важнейшие открытия. Ну, и остальное в том же духе.

— Ты почти угадал, — дед всё ещё посмеивался. — Только ты не знаешь главного. Сава бы удовлетворился шкурой и малой толикой всего остального, вот только Лебедев встал грудью и твёрдо сказал: «Не отдам!». То есть, ничего, не отдаст, ни грамма мяса. Ну а дальше, всё именно так, как ты говорил.

— Чем мотивирует? — я задумался. Лебедев может быть просто безумно упрямым. Переубедить Аристарха Григорьевича, когда тот упёрся, невероятно трудно.

— Говорит, что если при исследованиях набредёт на нечто гениальное и неповторимое, то восполнить ингредиенты будет негде. Слишком уж эти твари редкие и себе на уме.

— Аргумент весомый, но не слишком убедительный, — я покачал головой. — Пойду уже поставлю точку в их споре. Ты со мной?

— Нет, я уже на них насмотрелся, — дед в который раз ухмыльнулся. — Я сейчас к порталу. Меня как раз в Иркутске встречать должны через час.

Попрощавшись с дедом, я дождался, когда машина скроется за углом, а затем решительно направился к складу.

— И что вы решили? — осторожно спросил Сава, глядя на мою решительную физиономию.

— Петька! Иди сюда, — крикнул я, призывая к себе егеря, напрочь игнорируя вопрос Павлова.

— Да, ваше сиятельство, какие будут распоряжения, — тут же материализовался возле меня Петька.

— Всё, что есть, поделить на шесть равных частей. Помочь Аристарху Григорьевичу переправить его шестую часть в Ямск. Шестую часть господина Павлова, загрузить ему в машину, пускай продаёт. То, что не делится, глаза, например, сразу же отдать Аристарху Григорьевичу. — Я начал отдавать распоряжения. По мере того как я говорил, Павлов начал расцветать в улыбке, а вот Лебедев нахмурился.

— Позвольте, Евгений Фёдорович... — начал целитель, но я его оборвал, даже не глядя в его сторону.

— Нет, не позволю, — я снова повернулся в Петьке. — Всё понял?

— Так точно, ваше сиятельство, — и он побежал звать на помощь ребят, чтобы начать выполнять поручение. Через десять секунд вернулся и добавил. — А с остальным что делать?

— На длительное хранение. Если Аристарх Григорьевич что-нибудь найдёт в своих изысканиях, то, оставшаяся часть необходимой требухи достанется ему, но лишь после согласования со мной. — Я повернулся к Саве. — Сколько будет стоить шкура и всё то, что я разрешил вам реализовать?

— Много, — не задумываясь ответил он.

— Хорошо, давайте так. Этого хватит, чтобы выкупить одно небольшое производство за десять тысяч и организовать полный цикл? — я, не отрываясь, смотрел на него, параллельно отмахиваясь от пытающегося мне что-то сказать Лебедева.

— Смотря какое производство, — осторожно уточнил Сава. — Если производство автомобилей, то... хм... это будет зависеть от итогов торгов. Но, может и не хватить.

— Я не собираюсь строить машины. Всего лишь упаковку для моих кафе.

— А, это? — Сава махнул рукой, — Пф-ф-ф, вы умеете заставить напрячься. — Не волнуйтесь, на это даже того, что вы мне разрешили несмотря на протесты этого кровопийцы, — он бросил злобный взгляд в сторону Лебедева, — забрать, хватить с лихвой.

— Ну, и отлично. Да, не уезжайте быстро. К вам скоро зайдёт Игнат ПроРысев. Уж посодействуйте ему в закупке всего необходимого для данного производства. — И, не дожидаясь ответа, я быстро вышел на улицу. Главное, не дать Лебедеву себя догнать, иначе я здесь зазимую, выслушивая его вопли.

Глава 5

Я покосился на резерв. Осталось чуть больше половины. Ладно, ещё раз попробую вызвать чёрное пламя, хотя я на него уже половину резерва угробил.

Сосредоточившись, выбрал тёмную нить и попытался с её помощью создать пламя. На раскрытой ладони заплясал чёрный огонь. Ну, наконец-то, я даже глаза прикрыл от облегчения. Ничего с ним делать я сейчас не собирался, достаточно было того, что получилось вообще вызвать этот клочок самой настоящей тьмы.

Сконцентрировавшись на удержании пламени, я позволил себе разложить по полочкам всё то, чего успел достичь за две недели.

***

На занятия пришлось ходить. Я сам побежал в Академию, когда на протяжении трёх дней, так и не сумел понять, каким образом при призыве дара вызывать именно то пламя, которое мне в данный момент необходимо. Нет, нити послушно отделялись друг от друга, но сотворить из него пламя я мог, разве что, случайно.

Когда активировал дар, то у меня по умолчанию стояло моё родное обычное пламя. Разноцветные нити не принимали участия в его формировании и оставались инертными. Убив на попытку их расшевелить три дня, я, в конце концов, плюнул и пошёл к Архарову.

— Попробуй подтягивать нити дара к основному, когда активируешь его. — Посоветовал учитель.

— Я пробовал, — посмотрел на него возмущённо. — Это было первым, что я испробовал. Не получается. Основные нити просто отталкивают нить, которая находится от них слишком близко и отличается по цвету.

— Тогда попробуй направлять энергию непосредственно в нужную нить...

— Это было второе, что я попытался сделать, — перебил я его. — А потом я попытался разделить энергию и направить её к двум нитям одновременно. По-моему, я всё перепробовал, — и уронил голову на лежащие на столе руки.

— Думаю, что ты не попробовал самого очевидного, ты не переплёл нити, — задумчиво проговорил Архаров.

— Издеваешься? — я поднял голову и посмотрел на него. — Да я чуть резерв не сжёг, пока их распутывал.

Вообще-то, это решение было наиболее логичное. Но я, только представив себе, что нити снова могли перепутаться, начинал мучиться изжогой.

— По идее, сейчас, когда они отлежались и сформировали собственные пути, должны будут распадаться, как только ты деактивируешь дар, — сказал Архаров. — Но, пока не попробуешь, не поймёшь. А сейчас призови дар. Тебе нельзя долго пропускать занятия, на спецкурсе преподаются очень нужные предметы.

— Как будто я этого не знаю, — проворчав, я вызвал чистое обжигающее пламя.

—