сохраняется ни личность, ни воля, а только безусловная верность хозяину. — В ответ шарик на секунду распушил свои нити, и коснувшись ими лица Соколова, втянул их обратно и юркнув в тело хозяина, замер. Остальные шарики тоже втянулись в тело, и Владимир обернулся.

Комната, выглядела словно в ней, не жалея патронов и гранат, повоевал взвод. Стены пробиты насквозь, некоторые дыры смотрели прямо на улицу, стёкол в окнах не осталось совсем, а мебель размолотая в щепу, годилась лишь на растопку. Да и Владимиру досталось. Левое плечо, смотрело в мир голой кожей, потому что всё что было сверху, включая термобельё и бронезащиту смахнуло ударом «пламенного ядра», а нога не двигалась, от щепки, проткнувшей бедро насквозь.

В углу, с пола медленно словно преодолевая невидимые путы, поднималась девочка в когда-то белом платье, и меховой жилетке.

Владимир выдернул щепку, и хромая на одной ноге подскочил к девочке, и осторожно поднял её на руки.

— Извини китайского не знаю. — Он покачал головой глядя в серьёзные серые глаза.

— Я неплёхо говоррю, по рюсски. — Чуть рыча на букве «Р» проговорила девочка. Гуинь вообще не любила чужих прикосновений. Так много в них было грязи и противоречивых желаний. Но на руках этого человека, ей стало вдруг спокойно, и даже глаза начали слипаться.

— Я тебя сейчас отвезу. Можно в Кремль, можно куда-нибудь к вам в посольство…

— Вези к субе домой. — Девочка зевнула. — Буду спать.

Владимир отнёс девочку в машину, пройдя через дверь в воротах, и вколов на всякий случай в себя пару ампул, неторопливо стронул тяжёлый внедорожник, стараясь не сильно трясти, повёл по заснеженной дороге.

Часа через два, уже когда ночь стала сереть сумерками, машина вкатилась во двор дома Владимира. Он стараясь не шуметь, открыл дверь, вылез и так же аккуратно открыл заднюю, и осторожно взяв девочку на руки, пошёл к входу.

Мирский лично распахнул двери, и кивнув что понял взгляд Владимира пошёл вперёд, показывая дорогу, и раздавая жестами указания горничным.

В минуту, кровать в гостевых комнатах перестелили свежим бельём, и когда Владимир передал девочку служанкам, переодели её в пижамку, положили в кровать и накрыли лёгким пуховым одеялом.

А Владимир оглядев уже затягивающуюся рану в ноге, вздохнув потянулся к трубке телефона, и чуть помедлив набрал номер канцелярии государя.

— Дежурный по канцелярии терц-адъютант Харитонов.

— Доброй ночи, товарищ терц-адъютант. Говорит войсковой старшина Владимир Соколов. Вы должны меня помнить, так как приглашали меня на разговор к государю из гостиницы.

— Да, разумеется я вас помню, товарищ Восковой старшина.

— У меня информация о пропавшей ханьской девочке.

— Да, говорите. — Судя по щелчку в трубке и появившемуся эху, к разговору присоединился ещё один человек.

— Девочка у меня, в гостевой комнате. Спит. Можете прислать кого-то из ханьцев, чтобы они убедились, что с ней всё в порядке, но мне кажется не стоит её будить. У малышки был не самый простой день.

— Что с похитителями? — Прорезался в трубке узнаваемый голос Константина Первого.

— Доброй ночи, государь. — Владимир вздохнул. — Я понимаю, что следовало её взять живой, но я и так едва-едва завалил эту тварь. Там что-то такое было…

— Девочка не пострадала? — Отрывисто бросил Константин.

— Цела, вроде. Внешне никаких травм не видно, да и не жаловалась ни на что.

— Вы разговаривали?

— Да, государь. Она знает русский. Не прям на отлично, но вполне достаточно чтобы объясниться.

— Я высылаю батальон егерей, с отделением энергоподдержки. Они займут позиции вокруг вашего дома. Как девочка проснётся, сразу везите её в Кремль.

Глава 4

В жизни всё просто. Кроме самой жизни.

Декан факультета философии профессор Хорсов.

Насколько привычной для нас является ситуация десятков богов, настолько же обычным представляется случай увидеть проявления божественной силы, или даже увидеть отражения богов в нашем мире, в виде аватары. Слово это заимствовано из санскрита и распространилось по всем языкам мира, означая нисхождение бога к людям.

Но мироздание не терпит нарушения баланса, и все воплощения богов, имеют тщательно скрываемую ими уязвимость, и ограничения на количество воплощений в течение определённого срока. Таким образом наш мир не переполнен существами высшего уровня, а те, кто живут среди нас, вполне уязвимы, только нужно знать, как. Например, аватара Одина, развоплотился подавившись недопечённым хлебом, а Тлалока, потерял аватару от заражения крови.

Профессор Лешевич В. П, Боговедение.

Сюли Гуинь, аватара милосердной и гневной Гуань Инь, проснулась рано утром в прекрасном настроении. Всё что случилось, уже чуть подёрнулось пеплом, но образ человека, входящего в зал, огромного словно медведь, и с пронзительным взглядом синих глаз, стоял перед глазами… Она вскочила с постели отбросив одеяло, и пробежалась по комнате, заглядывая во все уголки, но ничего интересного не обнаружила. Комната явно предназначалась для гостей, и не носила личных черт характера владельца. Заглянув в зеркало, покрутилась перед ним, рассматривая шёлковую пижаму, которая была ей чуть велика, и уже собиралась пойти поискать кого-нибудь из людей, когда в комнату вошла молодая женщина в тёмно-сером платье, и белоснежном кружевном переднике.

— Доброе утро.

— Доуброе… — Повторила Сюли, и улыбнулась.

— Желаете принять ванну или душ?

— Ванну! — Девочка от полноты чувств даже подскочила на месте.

Через час, когда она распаренная и довольная вылезла из ванны, её уже ждало платье, очищенное от грязи, и приведённое в порядок. Поэтому к завтраку она вышла словно маленькая роза.

— Сожалею, ваше высочество, что не могу порадовать вас блюдами вашей родины, но моя повариха великолепно готовит. Попробуйте рисовую кашу на молоке, и яблочный мусс.

— Спаусибо. — Девочка коротко кивнула, и принялась очищать тарелки.

Чета Мирских наблюдала сцену со стороны умиляясь зрелищем ребёнка, бодро поедающего завтрак. Они уже знали, что у Владимира гостит внучка императора Цао — не наследная, но всё-таки принцесса огромной империи, похищенная накануне, и спасённая их господином.

Владимир за завтраком беседовал с девочкой обо всём, что ей интересно, а спрашивала она и про дом, и про ордена, и даже про его службу.

Владимир отметил что с каждой минутой девочка говорит всё чище, и к концу завтрака она разговаривала почти без акцента.

— А ты можешь показать мне Москву? — Вдруг спросила она.

Соколов задумался.

— Дело в том, что «эту» Москву я и сам не