Краснодар, ул. Мира, д. 46, каб. 19

Кабинет был большим и хорошо освещённым. В центре стоял небольшой железный стол, рядом с которым, напротив друг друга, стояли два стула. На одном сидел видный подтянутый мужчина лет пятидесяти. Военная выправка, короткие аккуратно зализанные волосы были прикрыты фуражкой, которую он в этот самый момент снимал с головы.

Напротив сидел совсем невысокий мужчина, с неухоженными волосами и бородой, в которой застряли какие-то крошки. Его кривоватые ноги ёрзали, руки были скованы магоподавителями.

— Ну, здравствуй, Павел Павлович. — спокойным, хорошо поставленным голосом начал офицер. — Нехорошо, уважаемый, совсем нехорошо вы себя повели. Сбегать из России в такое сложное время, да ещё и с двумя чемоданами денег? Оказание сопротивления при аресте, странное поведение для элитного строителя защитных систем, не находите?

Он педантично поправил фуражку и пододвинул к себе тонкую стопку белоснежной бумаги и ручку.

— У меня есть предложение к вам, любезный! — продолжил офицер. — Вы добровольно идёте на сотрудничество, рассказываете всё и с максимальными подробностями, а мы накажем вас не очень строго. Как вам идея?

— Я ни в чём не виноват! — проблеял лохматый. — Я просто хотел в тёплые страны слетать, в отпуск. А деньги, так это же дорого сейчас, все эти курорты! А я люблю гулять на широкую ногу. Это что, запрещено?

— А, так вы решили прикупить себе пару островных стран? Понимаю, действительно отдых с размахом, не спорю. Кстати, забыл предупредить: за этим зеркалом сидит комиссия из ментаторов, менталистов и психологов. И сейчас они сообщают мне, что вы весьма неискренне со мной. Ай-ай-ай, как нехорошо! Вы же понимаете, что противодействие следствию только усугубит ваше положение. Итак, может, начнём сначала?

— Я ничего не знаю! — упорно отнекивался бородач. — Я не понимаю, что вы от меня хотите!

— И опять обманываете, Павел Павлович! — демонстративно вздохнул следователь. — Зачем оно вам? Вы же каждым словом приближаете себя к высшей мере наказания, знаете, что это такое? Вижу, что знаете. А я хотел бы услышать про ваши разработки и способы их обойти. Интересует один определённый объект в Адлере. Я помог собраться с мыслями? Или дать время подумать?

— Подумать! — буркнул арестант. — Меня уже ищут, и вскоре вытащат, вы все пожалеете, вы не понимаете, на кого замахнулись!

— О, мы прекрасно всё понимаем! — плотоядно усмехнулся офицер и резво наклонился вперёд, глядя в глаза подозреваемого взглядом Каа из мультфильма про Маугли. Того, что СССР производства. — А вот вы, явно нет. Дело на контроле лично у Кречетов. У вас есть сила выше? Что же, я рад за вас.

Он медленно выпрямился и вдруг гаркнул:

— В холодную его, тёплой одежды не выдавать, поить и кормить запрещаю!

— П-п-погодит-те, — начал заикаться Пал Палыч. — Как в холодную? Как еды-воды? Это произвол и насилие, я буду жаловаться!

— А ты что думал, я же сказал, дело государевой важности, — едко усмехнулся следователь. — Так что я тебя на дыбу отправить имею право, и к мозгоправам, после которых ты станешь овощем, пускающим слюни. Но мне кажется, ты решишь правильно, жаль уничтожать такого спеца. Просто расскажи мне про «чешую русалки».

— Н-н-но… — совсем перетрусил тощий специалист по защите. — Чешуя русалки — миф! Этого артефакта не существует! И стоит он столько, что мои чемоданы пришлось бы заплатить только за возможность взглянуть на него. Это невозможно!

— Что тебе ещё непонятно? — процедил сквозь зубы следак и крикнул громче: — Забирайте!

— Не надо, пожалуйста…

Адлер, особняк Мангустовых

Антон Сергеевич сидел в кабинете Андрея и просматривал бумаги, которые ему регулярно приносили курьеры. По идее, заниматься этим надо было в столице, или, на худой конец, в Краснодаре. Но он не хотел бросать важное место. Место преступления и очень многообещающее тонкое место.

Одна из бумаг привлекла его внимание. На ней, без подписи и опознавательных знаков, были написаны чётким почерком всего несколько слов: «взяли, успели. Расколется». Старик довольно откинулся на спинку стула, облегчённо выдохнув. Напряжение слегка отпустило.

Во всех изученных ранее бумагах не было никакой хорошей информации. Все архивариусы по очереди докладывали, что данных по артефакту «чешуя русалки» немного, и она вся строго описательная, причём описания очень поверхностны. Никаких способов исправить ситуацию нигде не было.

А ведь уже половину докладов просмотрел. Может, этот инженер даст какую наводку? Сергеевич знал подобный тип людей. Ради чувства собственного величия продадут мать родную, а ради огромных денег даже детей и жену в нагрузку предоставят. И что молчать сможгут, тоже сомневался.

Рука сама потянулась к бокалу красного сухого. Мужчина не любил алкоголь, но сегодня он помогал сосредоточиться, выискивая из тонн однообразной информации малейшие нюансы, которые смогут помочь. Ополовинив бокал, он со вздохом взял следующий лист.

Дверь бесшумно распахнулась, осветив кабинет, ярким пятном в тёмном окружающего пространства был только рабочий стол. В неё проскользнула стройная фигурка молодой девушки. Антон Сергеевич добро улыбнулся, встречая гостью кивком головы.

— Всё трудишься, милый? — проворковала Аманда, разминая затёкшие от однообразной позы плечи любимого. — Может, тебе всё-таки помочь? Я точно могу, ты же знаешь!

— Конечно, дорогая, — мягко взял крохотные ручки девушки в свои лопаты мужчина. — Ни разу не сомневаюсь. Но для меня важно самому, ты же знаешь мои способности считывать эмоции автора письма с носителя? Потому благодарю за предложение, но я должен сам.

— Да, ты прав, милый, — улыбнулась Аманда. — Ладно, не буду мешать. Но, если хоть что-то понадобится, вызывай, не раздумывая!

Сергеевич с улыбкой поцеловал запястье девушки и легонько шлёпнул по попке. Та, очаровательно улыбнувшись, выпорхнула из комнаты. А мужчина взял следующую бумажку и вдруг улыбка резко слетела с его лица.

Текст на белом листе гласил: «Никакой информации обнаружить не удалось, старший Архивариус Пензы». Но вот ощущения кричали, что человек написавший это, врёт, да ещё и дико, просто панически, чего-то боится. Всё-таки, его дар не подвёл и в этот раз. Антон Сергеевич, смотря на бумагу или даже сквозь ней, медленно достал мобилет и замер в раздумьях.

— Давыдович, здравствуй, дорогой, — наконец, набрав номер, произнёс он. — Ещё коптишь небо, старый развратник? Рад, что не сдох, поскольку за тобой должок, помнишь? Ну да, за того барончика, чью старшую жену ты обрюхатил, да.