– Да ты что, мама! – изумилась Эльвира. – Неужели не найдется чем накормить одного человека? Сейчас я приготовлю нормальный обед, и мы все вместе сядем за стол.

С этими словами Эля шагнула к холодильнику. Открыла – и не поверила своим глазам. Нутро холодильника сверкало стылой пустотой. Только на боковой полке одиноко маячили несколько банок с Элиными маринадами. Эля отступила, всплеснула руками:

– Ну, мам, ты просто себя превзошла. Чем же ты отца кормишь? И неужели так сложно сходить в магазин?

Мать, кажется, слегка обиделась. Поджала губы и ответила куда-то в сторону:

– Я ходила в магазин. Там одни очереди и никаких товаров. А если что-нибудь и продается, то нам такие покупки не по карману. Отец верно сказал: надо переждать немного, все как-нибудь нормализуется.

– Да что случилось-то? – едва не заорала Эльвира. – Куда продукты подевались? Или, пока я в больнице лежала, советскую власть восстановили?

Мать махнула рукой, выражая свое отношение ко всем переменам, вместе взятым:

– Да не знаю я, Элька. Доллар, что ли, вдруг начал расти, а потом продукты исчезли. Мы с отцом в это как-то не вдавались.

Мать еще что-то говорила, но у Эли в голове мысли понеслись как метельные всполохи. Часть денег, которые хранятся в укромном местечке в офисе, она предусмотрительно перевела в доллары. Да, но часть так и осталась в рублях. Как бы узнать, потеряла она или, напротив, выгадала что-то на перемене курса? И как сильно он переменился? Эля побежала к соседке по лестничной площадке. Та, в отличие от родителей, в эмпиреях не витала, поэтому вполне конкретно поведала о дефолте и о том дне, который получил в народе название «черный понедельник». Эльвира поахала насчет родительской непрактичности и одолжила по-соседски чай, сахар, банку тушенки и килограмм риса.

Рано утром Эля растолкала безмятежно спящую подругу:

– Собирайся, мне на работу пора.

Маруся с видом несчастным и сонным сидела на краешке кровати и никак не могла сообразить, что от нее требуется. Эля усмехнулась про себя: знай только Маруся, что в офисе она может встретиться с автором письма, настолько потрясшего ее, – понеслась бы к автобусу. Но знать об этом Марусе было совсем не обязательно. Саму Элю встреча с Юрием волновала лишь с точки зрения возможного подвоха. А вдруг в отместку он выпрет ее с фирмы, не даст даже забрать заначку? Или станет домогаться ее любви, шантажируя работой. Эльвира Мухина в глубине души готовилась к суровой схватке.

Но то, что она увидала в офисе, оказалось для нее полной неожиданностью.

Железная дверь оказалась распахнутой настежь. В офисе вольготно шуровали какие-то люди. Двое рослых парней в кожанках рылись в столах и на полках, скидывали на пол кипы документов.

«Воры!» – промелькнула паническая мысль. Эльвира даже попятилась к выходу, толкая перед собой таращившую глаза Марусю. Но один из парней поднял голову, окинул девушек равнодушным взглядом, крикнул:

– Эй, Акула, тут какие-то телки пожаловали. Клиентки, наверное. Гнать их, или пускай забирают товар?

– Пусть убираются, – прозвучал голос со стороны комнаты, где стояла раскладушка и где хранились все Элины сбережения. – Я это дерьмо оптом кому-нибудь спущу.

– Мы не клиентки, – подала голос Мухина. – Я здесь работаю. И, насколько я знаю, до конца лета за офис заплачено.

Через секунду в коридоре показался неизвестный человек, его голый череп сверкал, как позолоченный купол под дождем, а выпяченные губы почти касались кончика вислого носа. «Действительно, похож на акулу», – подумала Эля, стараясь не пугаться. Она прежде не видела хозяев арендуемой площади, но знала со слов Юры, что эти люди весьма опасны и не слишком церемонны.

– Насмешила, – сказал Акула, сверля ее взглядом. Острые белые зубы сверкнули между узких синеватых губ. – Ты знаешь, сколько теперь этот офис будет стоить в пересчете на новый курс? А начальник твой куда подевался? Он у меня денег занял в самом начале этой заварушки, а теперь его баба говорит по телефону, что он пропал. Давай колись, где вы его прячете.

– Я только вчера вышла из больницы, – четко и медленно проговорила Эля. Она сразу для себя решила, что с этими людьми надо говорить конкретно, в споры не вступать. – Я пока не знаю, кто и куда подевался. Но я готова с небольшой отсрочкой заплатить вам арендную плату. И продлить аренду, если это возможно.

Ее слова вызвали бурное веселье. Сперва залился смехом Акула, его поддержали товарищи.

– Ха, крутая, не много ли на себя берешь? – сказал, словно плюнул, лысый. – Ты не поняла в своей больничке, какие времена наступили? Косметика твоя больше на хрен никому не нужна. Все, безработная!

– Но вам ведь эта площадь тоже пока не слишком нужна. Продавать ее сейчас невыгодно, вдруг цены вырастут? А я гарантирую вам арендную плату по новому тарифу, – не сдавалась Эля.

Акула молчал, ощупывая девушку нехорошим взглядом. От этого взгляда Эле захотелось немедленно убежать. Но она заставляла себя стоять ровно, не опускать голову.

– Ладно, поверю тебе, зайду через недельку, – зловеще посулил Акула. – Посмотрим, что ты мне сможешь предложить. И это, паспорт свой давай.

– Зачем паспорт?

– А чтобы не вздумала остатки товара вывезти и сама смотать отсюда. За базар должна ответить. Вот на этой бумажке я пишу тебе, сколько за офис и сколько твой дружок мне лично задолжал. Все, покеда!

Когда Акула с сопровождающими лицами покинул офис, Эля перевела дух и вытерла ладонью холодный пот со лба. Потом бросилась в комнату отдыха. Отодвинула раскладушку, под отслоившимися обоями обнаружила пакет с деньгами. Это был ее личный тайник, о котором она не говорила даже Юре. Хотела, идиотка, однажды поразить его своим скромным вкладом в их благосостояние. Пересчитывать деньги Эля не стала.

Она еще вчера, после разговора с соседкой, все прикинула, просчитала и с радостью обнаружила, что осталась с прибылью.

Эльвира поднялась с корточек и осмотрелась по сторонам. В этой комнате по-прежнему стояли ее вещи – в основном симпатичные сувенирчики и мягкие игрушки. То, что она привозила сюда, чтобы украсить их первое с Юрой жилье. В банке на окне дотлевал розовый букет, подаренный Юрой в их последний вечер. Эля слабо удивилась тому, что все это не вызвало в ней абсолютно никаких эмоций. Словно было в другой жизни. В нехорошей, преданной жизни, которую предстоит как можно скорей позабыть.

Вдруг она услышала слабый плач. Перепуганная Эля выскочила из комнаты и обнаружила в коридоре распухшую от слез Марусю с клочком бумаги в руках.

– Ты чего?! – прикрикнула на нее Мухина. – Испугалась качков убогих?

– Ой, Элечка, зачем мы вообще сюда пришли? – запричитала Маруся, бросаясь к подруге. – Теперь они твой паспорт забрали и все долги на тебя навешали. Нам же с тобой такую сумму до второго пришествия не заработать!