Иду в душ, в общем.

Мэтт заходит следом, и я обернувшись на щелчок двери душа, невольно охаю от силы его желания, которое он не долго думая начинает наглаживать и смотреть на меня сверху вниз. Так жадно, так проникновенно.

Его тело не может не вызывать восторгов. Мускулистое, крепкое с широкими плечами и узкой талией. Такое красивое. Такое, мое.

Руки сами тянутся к прессу, пересчитывают пальчиками кубики, гладят грудь. Когда я ногтем цепляю соски, Мэтт дергается и резким движением толкает меня к стене, нападая на губы и терзая одной рукой грудь, другой ягодицы.

– Как же ты прекрасна, – говорит на мгновение оторвавшись он без грамма притворства и я невольно таю от этого голоса и тона. От его восхищения о взгляде и касаний.

Уклоняюсь от нового поцелуя и со смехом и шутливым боем вырываюсь из душевой.

Потоком воздуха осушаю себя и делаю то же самое с Мэттом. От чего на моей голове птичье гнездо, а на голове Мэтта почти ирокез.

Он догоняет меня у самой кровати и мы падаем вниз, улыбаясь друг другу.

Он веселый, смелый, он такой любящий и терпеливый. Он потомок самого Мерлина. Отдаться такого волшебнику великая честь, но даже сейчас пока его губы чертят дорожки поцелуев на шее, спускаясь к груди, я невольно думаю о своих чувствах к Дэймону.

Я люблю Мэтта, это правда, но моя одержимость вторым лучшим другом не прошла. Да, и как она пройдет, когда он всегда рядом. Когда он такой внимательный, когда он всегда меня поддерживает. И такой красивый. По другому.

Если Мэтт это солнце и день, то Дэймон самая мрачная ночь. Все его мысли закрыты и недоступны, хотя иногда он и пускает меня на улицу его сознания.

Или о мыслях о Деймоне или от нависающего Мэтта, но я чувствуя как тело наливается тяжестью возбуждения, а между ног стремительно влажнеет и пустеет лоно.

Хочется ощутить там не только творящие чудеса пальцы Мэтта, а что-то покрупнее. Что-то, что так приятно трется об ногу, невольно подбираясь к самому сокровенному.

Мэтт активно лижет грудь, буквально сотрясая мою нервную систему этим простым движением языка – лопатки, поглаживающую вершинки маленьких сосков.

– Ах, – выстанываю я, чувствуя, что Мэтт уже нетерпеливо ждет моей команды сделать это.

Мысли о Дэймоне и ласки Мэтта смешиваются в причудливое зелье, название которому похоть и я сама невольно раздвигаю ноги, и выгибаюсь, давай Мэтту беззвучную команду приступать к самому главному.

К тому, чего я так боюсь и желаю. К сексу.

Он не торопится, еще меня целует, вклинивается между бедрами.

– Посмотри на меня, Лизз. Я так хочу тебя, что член ломится от спермы.

Очень романтично, – хочется мне сказать с сарказмом, но я не хочу портить момент и шепчу:

– Я тоже, тоже тебя хочу…

Он проводит головкой члена по влажным складочкам, раз другой, пробует чуть проникнуть, но там слишком тесно и он повторяется маневр, пока я дышу тяжело и рвано.

Еще, немного. Еще чуть-чуть и я стану полноценной женщиной, познавшей мужчину. Мэтт сейчас поставит на мне свою метку. Мэтт сейчас пронзит меня своим желанием, протиснется внутрь тесной пещерки.

Готовлюсь испытать боль, как по учебнику, но внезапно в мозг врывается родной голос, вызывая при этом чувство словно меня окатили ледяной водой.

– Лизз, не подскажешь, где сэндвичи? Вы же не заняты?!

С понедельником, друзья! Как вы думаете, в какую следующую страну поедут наши герои?

За дверью что-то ударяется. Я даже улыбаюсь, представив, как Мэтт бьётся головой обо что-то твёрдое. Лизз, конечно, может просто проигнорировать мой зов, но это была бы уже не моя Лизз.

Она несмотря ни на что, всегда на первое место ставила мои хотелки.

Дверь открывается, и раскрасневшаяся, скорее всего, от поцелуев, но полностью одетая подруга выходит из спальни. Я успеваю заметить Мэтта, сидящего на кровати в одном одеяле. Если бы его взгляд мог убивать, я уже бы бился в предсмертных конвульсиях.

Я вижу, насколько Лизз неудобно от всего этого, но она спокойно закрывает дверь и улыбается мне самой искренней улыбкой.

– Проголодался?

Мысль о том, что мои естественные потребности для неё важнее поцелуев с парнем, заставляет всё тело трепетать, а руки – сжиматься в кулаки от еле сдерживаемого желания схватить подругу в охапку и утащить в своё логово. Где бы оно ни было.

– Да, немного, – отвечаю, вскакивая и наблюдая, как Лизз достаёт из своей безразмерной (с чарами внутреннего расширения) сумочки корзинку с едой, которую приготовила для нас миссис Кроули.

При всех своих достоинствах Лизз готовила отвратительно, но сейчас меня больше волнуют ее руки. Так легко и изящно накрывающие на стол. Руки с еле заметными венами под почти прозрачной, вечно прохладной кожей.

– Я, знаешь, тоже что-то проголодалась, – замечает она, махнув по мне добродушным взглядом, сдув при этом прядку волос. Словно это могло спасти растрепанную прическу.

Лизз накрывает скатертью стеклянный столик у дивана, раскладывает приборы на троих, да расставляет тарелки с пирогами и салатами. Для меня сейчас нет ничего прекраснее таких размеренных движений её рук и тела, но стоило и помочь.

Я тянусь к корзинке за бутылками со сливочной винной настойкой в тот же момент, что и подруга.

Наши руки неожиданно сталкиваются на горлышке бутылки и замирают, обжигая мое сердце этим простым касанием. Дыхание сбивается, а сердце бьется где-то в горле, настолько волнительным и эротичным кажется этот момент.

Такое естественное прикосновение пальцев, так правильно. Я глажу её кисть кончиками пальцев. Смотрю в глаза. Запах распущенных волос стал ощущаться на языке, которым мне хочется слизнуть капельку пота, что чертит дорожку по её подключичной ложбинке и скрывается внизу, в том месте что я только мечтаю обхватить ладонями и вкусить не тронутые, губами младенцев, соски.

Я шумно выдыхаю, от того с какой скоростью крутятся в моей голове эти порочные, но такие прекрасные картины. Лизз моргает, раз другой, дрожит всем телом и прикрывает глаза и закусывает губу, когда я беру её пальчики в руку и подношу к губам. Целую, касаюсь языком. Смотрю как под тонкой тканью проступили вершинки сосков и задерживаю дыхание. Рот наполняется слюной от желания сорвать ткань платья и покатать на языке эти прекрасные бусинки.

– Деймон, что ты…

– Спасибо тебе, что заботишься о нас, – опережаю ее вопрос. Я не готов сейчас обсуждать свои чувства и давать ей выбор. Еще рано. И не тогда, когда несколько минут назад она чуть не стала женщиной Мэтта.

Лизз сглатывает и, тряхнув волосами, приходит в себя от звука моего низкого голоса.