Но именно это и пришло в голову завсегдатаям клуба, когда на сцене появился Мик в своем обычном голубом свитере и начал, подскакивая, расхаживать по сцене, пока Кит с Брайаном (все еще называвшим себя Элмо Льюисом) с остервенением стучали по струнам своих гитар. «Публике мы сразу не понравились, – вспоминал Дик Тэйлор, тогдашний басист «Роллингов». – Их ужасно раздражал наш внешний вид, особенно вид Мика».

Тем не менее в зале нашлось несколько человек, не разделявших строгие вкусы истинных ценителей джаза, и они постарались высказать свое одобрение громкими криками, пока остальные недовольно свистели и шикали. Менеджер клуба «Марки» Гарольд Пендлтон сказал, что ни за что в жизни не пригласил бы Мика, если бы заранее знал, как он будет петь, но все же признал, что в его манере есть самобытность. Пендлтон сообщил Мику и его товарищам, что лично ему такая музыка кажется «помойной», но он не против, чтобы они выступали у него вечером по четвергам.

Так Rolling Stones постепенно обретали слушателей и поклонников, даже несмотря на отсутствие постоянного барабанщика – им еще только предстояло завлечь к себе Чарли Уоттса. Пендлтон вовремя распознал смену музыкальных настроений и пригласил к себе еще одну набиравшую популярность группу под названием High Numbers, которая должна была играть по вторникам. Позже эта группа стала называться The Who.

Впрочем, сам Мик, несмотря на первые успехи и на поклонников, стекавшихся в клуб «Марки», еще не был уверен до конца, что ему следует всю жизнь посвятить музыке. Он продолжал учиться в Лондонской школе экономики и какое-то время размышлял, стать ли ему журналистом или политиком, хотя вскоре решил отказаться от обоих вариантов, потому что «там нужно реально вкалывать». Но все же ему не хотелось рисковать и вызывать гнев родителей или терять стипендию, покрывавшую его расходы на обучение.

Серьезным шагом на пути к независимости стал переезд из родительского дома в двухкомнатную квартиру, которую снимали Брайан с Китом в доме номер 102 по Эдит-гроув в Челси. Грязное и сырое жилье, с ванной на кухне, со свисавшими с проводов голыми лампочками, с отслаивающейся краской на стенах и общественным туалетом двумя пролетами выше разительным образом отличалось от комфортабельного дартфордского дома Джаггеров, представителей высшего среднего класса.

Удивительно, но Джаггер почувствовал себя здесь как рыба в воде. Вскоре пол был сплошь усеян окурками, заплесневелыми недоеденными бутербродами и пустыми бутылками из-под пива. То и дело по полу пробегали крысы. В довершение картины Мик, Кит и Брайан размазывали экскременты по стенам и ставили свои подписи.

Какое-то время с ними жил странный тип по имени Джимми Фелдж. В безалаберности и неряшливости он мог дать фору любому из своих соседей. Когда Мик возвращался из школы, Фелдж встречал его у двери совершенно голым, натянув на голову пропахшие мочой и испачканные дерьмом трусы. Но поскольку он совершенно не платил за проживание, то продержался в квартире не больше месяца.

«Я часто задавал себе вопрос: “Неужели люди так живут на самом деле?” – вспоминал Дик Тэйлор, который до этого считал, что Мик отличается чрезмерной аккуратностью. – Он явно бунтовал против родителей. Было просто смешно наблюдать, как Мик живет в этом хлеву… барахтается в полнейшей грязи». Время от времени к парням заходили и наводили у них порядок две женщины среднего возраста, жившие этажом ниже (Кит называл их «старыми кошелками»). В качестве оплаты за услуги Брайан, Кит и Мик по очереди занимались с ними сексом. «Похоже, их устраивало такое соглашение», – вспоминал Кит.

Вырвавшись из буржуазной среды, Мик постарался избавиться и от своего акцента. За одну ночь он сменил четкое произношение среднего класса на выговор кокни. Кит же тем временем все больше старался, чтобы его речь походила на речь образованного человека. «Мы с Миком поменялись акцентами», – вспоминал он.

Холодной зимой 1962 года их заботили не столько музыкальные дела, сколько более насущные проблемы. У них не было денег, чтобы включать автоматический электрообогреватель, работавший на монетах, так что Кит, Брайан и Мик каждую ночь забирались вместе в двуспальную кровать и прижимались друг к другу, стараясь согреться.

Такая любопытная манера спать только усилила подспудную гомоэротическую связь «Роллингов». К удивлению своих соседей, Мик – по-видимому, все еще вдохновляясь творчеством недавно скончавшейся Мэрилин, – выбрал для себя женскую роль в их «домашнем хозяйстве». Вместо свитера он теперь носил бирюзовый льняной халат, бледно-лиловую сеточку для волос, чулки и туфли на каблуках.

«Мик повсюду размахивал руками, – вспоминал Кит. – Ах! Не надо! – прямо как трансуха с Кингс-роуд. Мы же с Брайаном сразу стали изображать суровых активов, типа смеялись над Миком. Такая вот клоунада, мешанина разных ролей, которая продолжается до сих пор. Мик увлекался этим хабальством где-то полгода».

Джаггер не просто исследовал бисексуальные стороны своей личности, но и пытался понять, какую власть они дают ему над другими. Сбросив маску грубого мужлана, он заставил и Брайана с Китом усомниться в своих предпочтениях. Если он вызвал такую сильную реакцию в своих друзьях, то каково будет воздействие на аудиторию?

Вообще-то Мику не нравилось, что Брайан похитил у него Кита. Пока он продолжал занятия и посещал лекции, его товарищи сидели все время в квартире, целый день играли и выходили, только чтобы раздобыть денег на сигареты. Когда становилось слишком холодно, Брайан с Китом забирались в кровать без Мика, рассказывали друг другу грязные анекдоты и строили рожи. Особо Джонсу удавалась рожа под названием «китаеза» – нос оттянут вверх, веки вниз, – и каждый раз Ричардс заходился в истерическом смехе.

Не шло на пользу и то, что Мик не мог уделять столько времени музыке, сколько его друзья. Он все еще не хотел бросать высшее учебное заведение, и, хотя помимо стипендии получал немалые суммы от своих родителей, с друзьями он делиться деньгами не спешил. Пока Мик один обедал в ресторанах, Кит и Брайан ходили по вечеринкам в надежде что-нибудь перекусить на халяву или вламывались в квартиры соседей и обшаривали тумбочки в поисках лишней мелочи.

Когда Мик узнал о том, что Брайан хочет взять вместо него прежнего вокалиста П. П. Понда (он же Пол Джонс, который скоро станет ведущим вокалистом группы Manfred Mann), он постарался раз и навсегда разрушить слишком тесную, по его мнению, связь между Джонсом и Ричардсом. Джаггер пустился в первую его сексуальную авантюру и начал игру, в которой вскоре станет настоящим профессионалом. Он постарался соблазнить Пэт Эндрюс, подружку Брайана, от которого у той родился сын. И хотя Брайан уже не любил Пэт и в открытую ей изменял, сама весть о том, что рога ему наставила «трансуха с Кингс-роуд», задела Джонса не на шутку. «Мне кажется, он переспал с Пэт только по одной-единственной причине – хотел разозлить Брайана», – говорил Иэн Стюарт, дородный экспедитор, который к тому времени уже подписался на роль клавишника в группе.

Не удовлетворившись тем, что нанес своему товарищу удар в больное место, Мик постарался его добить. Чтобы окончательно испортить отношения между Китом и Брайаном, он решил соблазнить самого Брайана. И это у него получилось, как утверждала Анита Палленберг, длинноногая немецкая модель, у которой были небольшие интрижки с Брайаном, Китом и Миком. Именно от Брайана Палленберг узнала подробности их связи с Миком.