на рынках и в кооперативных магазинах. Большой кооперативный магазин был около Гостиного двора на Ленина. Там продавали мясо не только говядины, но и медвежатины даже. Там был большой аквариум, где плавали карпы. Ты покажешь, тебе сачком поймают и продадут этого карпа (Евгения: Это дорого было, не для всех). Рыбный магазин на Пушкина.

И: А что такое кооперативный магазин?

Валерий: Ну, кооперативная торговля, это как коммерческая.

И: Что-то вроде бизнеса?

Валерий: Да-да, коммерциализация.

Евгения: Ну, не частная была. Это государственное всё.

Валерий: Кооперативное, да, так называемое. Мне кажется, что это было просто словоблудие, всё равно это было государство. Но вот на Пушкина был магазин рыбы, там была севрюга, осетрина холодного копчения, такой дефицит был, это вообще. Это не купить было, а там было, при Брежневе. Но постепенно-постепенно всё это угасало каким-то образом, стала постепенно колбаса пропадать. Сельское хозяйство было не производительным, не было фермеров. Колхозник будет трудиться на своей земле, а когда ему говорят: «это не твоё. Вот приди там, целый день паши на солнце, на жаре, вот тебе 30 копеек», — это не продуктивно. Постепенно стали продукты исчезать к концу эпохи Брежнева. А потом пришёл Горбачёв…

Евгения: В город всё-таки все стали уезжать, потому что здесь заводы строились нефтеперерабатывающие, химзаводы. Вся Черниковка32 — это всё население приехало из деревень, из сельской местности. Такого города не было, Черниковки.

Валерий: То есть обобрали сельское хозяйство. Кормить народ было нечем практически. Вот такая ситуация.

Что нравилось в Советском Союзе. Нравилось, что не было организованной преступности. Мы могли гулять до утра, никто с тебя шапку не сдёрнет, решёток не было на окнах ни в домах, ни в детских садах, ни в школах. Мы спокойно жили. Были, конечно, бандиты, но не в таком количестве. Были и кражи карманные, но организованной преступности не было, не было сращивания оргпреступности с руководством города, с милицией — такого не было. Милиционеры честно отрабатывали свой хлеб. Получали не больше, чем врачи.

Евгения: Ну, они тоже были иждивенцы, как и мы.

Валерий: Ну, на бюджете.

И: А рабочее время было 8 часов?

Валерий: Да, 8 часов спали, 8 часов отдыхали и 8 часов работали. Трижды восемь — двадцать четыре. Но! У рабочих была запарка, когда к концу месяца план не выполнялся. Почему? Потому что завод… не было такого, чтобы один завод делал всё. Нет, какие-то детали были на других заводах, в других городах. Для чего? Для создания рабочих мест. С одной стороны, это хорошо, рабочие места, с другой стороны, плохо: там план недовыполнили, там не поставили, задержка на линии, на перевозке. И тут рабочие встали. Вот, когда всё это происходило, они к концу месяца дорабатывали, были сверхурочные работы, они работали по две смены, чтоб только выполнить план. Потому что партия сказа выполнить и всё, они выполняли. Но потом давали отгулы и премии, компенсировали труд. А официально — 8-ми часовой рабочий день. У врачей был 6-ти часовой рабочий день, на 2 часа меньше. Отпуск у врача был 24 дня33. У рабочих месяц отпуск оплачиваемый34.

И: Как и где проходила практика врача?

Валерий: В поликлиниках, больницах. Приходили, надевали халаты, и старшие врачи обучали, показывали, участвовали в операциях, сидели на приёмах, учились, как говорится, на практике.

И: Были ли такие случаи в практике, когда приходилось отправлять больных лечиться в столицу из-за нехватки узкоспециализированных врачей?

Валерий: Конечно! Больницы не были все такие насыщенные техникой, как, допустим, Москва или Ленинград. Были редкостные тяжёлые заболевания, по направлению минздрава Башкирии отправляли в минздрав Москвы, и там делали сложные операции, какие-то обследования — всё это было за счёт государства.

И: Путь до Москвы тоже оплачивался?

Валерий: Давали командировочные деньги. Человек покупал билет на эти деньги и ехал в Москву. Там устраивали его в поликлинику, в общежитие лабораторное. Это всё было организовано хорошо. Это было человеколюбие, дружелюбие. Помогали в таких случаях. Такие случаи были, и сейчас они есть. Только сейчас заграницу ездят, олигархи (смеётся), не простые люди.

И: Где вы обычно отдыхали?

Валерий: Мы ездили почти каждый год на море в Анапу, в Сочи, в Крым можно поехать. Билеты дешёвые.

Евгения: Нет, в Крыму мы не были.

Валерий: Мы не были, но могли поехать в Крым. Заграницу тоже, по рекомендации партийной организации. Ты говорил своему партийному работнику, это был какой-то врач, дополнительный партийный руководитель: «хочу заграницу». Он обращался в комитет партии городской, и, если были путёвки, кто-то был достойный, собеседование проходили: достойный — не достойный, надёжный — не надёжный, чтоб не сбежал. И давали рекомендацию, дописывались, поручались за тебя, и ты ездил. Но не в такие страны, как в Америку.

Евгения: Ну, в Болгарию.

Валерий: В страны народной демократии: Болгария, Чехословакия, Польша. Но самое крутое — это Югославия. Потому что это была полукапиталистическая страна35, можно сказать так вот. Это было круто, это был Запад настоящий. Турция, Таиланд, Америка, Англия — это всё было недоступно.

Евгения: Турпутёвки также были заграницу. Я тогда записалась в Югославию. И меня вызвали на собеседование, я прошла.

И: А какие вопросы задавали?

Евгения: В Югославию обычно задавали: «из чего она состоит?», — «из нескольких государств объединили». Меня спросили: «почему вы хотите съездить в Югославию?», — я говорю: «потому что у меня мама была, освобождала Югославию, участвовала в боях, и она видела Белград разбитый, и когда она мне говорила: «я б сейчас поехала и посмотрела всю эту красоту», тогда была красота, а сейчас ещё больше ведь, всё восстановлено», — «всё, вопросов больше нет!», — мне сказали, — «езжайте!». Теперь, значит, мне звонят: «вы знаете что?», — кому-то мою путёвку отдали по блату. Ну, не сказали, что по блату, а что, значит: «вам не хватило», — то есть мне сначала «хватило», а теперь нет. Ну, всё. Теперь остаётся неделя отпуска оставшегося, мне звонят и говорят: «есть путёвка, горящая в Югославию, поедите?». Во-первых, я уже деньги все, как говорится, израсходовала, то, что я откладывала. Теперь у меня осталась неделя отпуска, меня никто с работы… Да, я не могу даже за счёт денег поехать, я же на отпускные должна была поехать. Я отказалась (смеётся). Так я никуда и не ездила.

Но люди ездили в Чехословакию, в Болгарию.

Валерий: Ездили члены партии, начальство, руководство, директора заводов, мастера, начальники цехов, врачу это редкость, редкостная удача, если врачу разрешали. Вы