шляпа, а под ней – нелепо нарисованное лицо, залатанный кафтан. Словом, к нам приближалось классическое огородное пугало, правда, полевой направленности.

Появлялось оно как-то постепенно, и пока была видна только первая его часть, я все еще надеялся и верил, что все еще может обойтись миром. Но потом, когда пугало полностью вышло из своего желтого моря, я понял, что драки не миновать. В опущенной правой руке оно держало большой ржавый серп, а левой манило нас к себе.

Я предпочел до поры не реагировать на его приглашение, зато вот Эдвардс, казалось, был только рад шансу отложить решение проблему с полем хотя бы на какое-то время.

- Уважаемый, - обратился он к пугалу, косясь на его серп, - если Вы умеете говорить, то мы бы могли потолковать, не прибегая к оружию.

Нарисованный рот чучела растянулся в неприятной улыбке, и оно отрицательно помотало головой. А потом, видимо, решив, что мы могли не достаточно четко понять его намерения, медленно, но достаточно красноречиво провело ребром ладони у себя чуть ниже подбородка.

- Чур, мой! – сказала наемница, отодвигая Эдвардса в сторону и доставая из ножен свои неизменные стилеты. – Уж больно я соскучилась по противникам нормального, человеческого размера!

Пугало закивало, всем своим видом показывая, что одобряет поступок Язвы, и приняло какую-то нелепую стойку.

- Шут гороховый! – улыбнулась наемница. – Это надолго не затянется, уж можете мне поверить!

И она оказалась права. Ее схватка с пугалом продлилась всего несколько секунд. Язва попыталась ударить в коленную чашечку передней ноги противника, и когда у нее это не вышло, полоснула одним стилетом по лицу, а вторым постаралась распороть пугалу горло.

Из задуманного не вышло ничего. Полевое чучело какими-то скупыми и даже слегка размеренными движениями ушло от всех трех ударов и стремительно взмахнуло серпом, норовя обезглавить наемницу. Язва отклонилась назад и тут же пропустила удар ноги в живот. При этом она не отлетела от противника, а согнувшись пополам, упала тут же. Пугало шагнуло вперед и занесло серп для последнего удара.

Я запоздало рванул вперед, но вмешаться уже не успевал даже Эдвардс, стоящий к сражающимся ближе меня. Но тут же оказалось, что в отличие от меня, он не просто наблюдал за боем, а готовился к любому его исходу. Поэтому, когда серп стремительно понесся вниз, его направление у самой цели изменил врезавшийся в лезвие арбалетный болт.

Все-таки, Пройдоха стрелял великолепно. Однако, пугало моего восторга не разделяло. Свободной от оружия рукой оно ударило пытающуюся подняться Язву в висок, а серп поднесло к глазам, придирчиво его осматривая. Видимо, решив, что Эдвардс сбил с лезвия несколько чешуек ржавчины, чучело возмущенно потрясло в воздухе кулаком, и, распрямившись, зашагало к Пройдохе, гневно размахивая руками.

Эдвардся все это время не сидел, сложа руки, он зарядил свой небольшой арбалет довольно необычным болтом – с небольшим полумесяцем вместо острия. Выстрелив, Пройдоха тут же метнул сам арбалет вслед за болтом и прыгнул вперед, занося верный кинжал над головой.

И снова пугало меня удивило. В уже привычной ленивой манере оно двумя движениями вооруженной руки отразило болт и арбалет. Первый отрикошетил перпендикулярно вверх, а второй отлетел в мою сторону. Третье движение бросило серп вверх навстречу кинжалу, и завязалась настоящая пляска смерти. Эдвардс с большим трудом сдерживал атаки существа, когда-то порожденного больной фантазией наверняка давно уже умершего мага. Пугало могло наносить только рубящие удары, но делало оно это с такой скоростью и под такими неимоверными углами, что Пройдоха вынужден был сосредоточиться исключительно на защите. Пока это у него отлично получалось, но долго поддерживать такой сумасшедший темп, заданный пугалом, он, определенно, был не в состоянии. Меж тем, он уже продержался достаточно долго для того, чтобы улетевший вверх болт приземлился у валяющегося около меня арбалета.

Этот факт вернул меня к действительности, и я сменил, наконец, роль пассивного наблюдателя на более динамичную. Быстренько зарядив арбалет, я, не мудрствуя лукаво, лупанул из него прямо в грудь пугалу.

Болт, не смотря на широкий наконечник, пробил чучело насквозь и унесся вглубь поля, срезая по пути зрелые колосья пшеницы.

Ну, что тут скажешь? Лучше бы я промазал…

Оказалось, что пугало с нами играло. Стоило нам (ладно, мне) нарушить его неписаные правила, как игры кончились. Одним практически невидимым движением ударив Пройдоху в челюсть так, что тот, падая, сделал три полных оборота в воздухе, пугало расчистило себе путь ко мне и тут же двинулось по нему к своей законной цели.

- Кажется, мне конец, - пробормотал я сам себе, поднимая руки к голове, словно это как-то могло мне помочь.

И тут, как это порой бывает в ответственные и волнительные моменты, время замедлило свой стремительный бег, сменив его на черепашью трусцу.

- А ведь ты всегда считал себя откровенно неглупым человеком, - услышал я, вдруг, насмешливо ироничный голос Экуппы, - меж тем, ты до сих пор не понял, что конкретно тут происходит.

- Это ты его замедлила? – не без облегчения спросил я вредную девчонку.

- Можно и так сказать, - не стала она опровергать мою догадку.

- Почему же не вмешалась сразу?! – не смог сдержать я праведного гнева.

- Ну, это же ты у нас взрослый и смышленый человек, все время в одиночку спасающий нас двоих. Не хотел лишать тебя этого героического ореола, все ждала, пока ты сам, наконец, догадаешься…

Пугало двигалось медленно, но все равно, неумолимо ко мне приближалось. Я попытался попятиться назад, но сразу выяснил, что на меня действуют те же физические ограничения, что и на него.

Пришлось оставить попытки оторваться от преследования и снова вернуться к активной умственной деятельности, прерванной появлением этого дурацкого пшеничного поля.

На что же так непрозрачно намекала Экуппа? Она обладает всеми моими знаниями и опытом, но, поскольку смотрела на все происходившее недавно со стороны, то и видела это несколько иначе…

А если и мне попытаться отстраниться и очень-очень быстро проанализировать ситуацию?

Поле, которого здесь быть не может, пугало с большим серпом, которое мне кого-то напоминает, и все они появились, как только я начал о них задумываться! Либо передо мной настолько реалистичный мираж, что может посылать в нокаут моих боевых товарищей, либо мы попали в место, где, как в сказке, сбываются желания или страхи.

Нет, это глупости, никогда я не желал и не боялся увидеть поле или пугало.