– Никогда еще не приходилось встречать такого смельчака…

– Запросто могли сами погибнуть… настоящие герои…

– В жизни не видела ничего подобного…

– Кто бы мог подумать, что удастся вытащить оттуда хоть кого-то, а тем более двоих…

Подбежала женщина-врач и принялась разглядывать руки Кина.

– Их необходимо обработать, – сказала она, – хотя вам здорово повезло. – И уже через плечо посоветовала Кину: – Не садитесь за руль, пока другой врач не осмотрит вас хорошенько. Вы пережили серьезный шок.

Лесия спросила, не узнавая собственного голоса:

– А в той машине… были еще люди?

Кин ответил отрывисто и бесстрастно:

– Шофер на переднем сиденье – тот, из-за которого случилась вся эта проклятая заваруха, – успел выскочить невредимым. Я видел, как он убегал вниз по автостраде. Двое его пассажиров погибли.

В эту минуту раздался вой сирен, утешительно возвещавший о прибытии профессиональной помощи, и на месте аварии появились новые лица – пожарные, бригада врачей и полицейские.

Кин быстро и четко разъяснил полиции суть случившегося.

– Вы очень пострадали, сэр? – спросила его женщина-констебль.

– Обжег немного ладони. Ничего серьезного.

– Хорошо было бы не откладывая заняться ими. И, конечно, вам не следует садиться за руль.

– Я поведу машину, – сказала Лесия. – И прослежу, чтобы о нем позаботились.

Констебль улыбнулась.

– Спасибо вам, сэр, за все, что вы сделали. – Она взглянула на Лесию. – Проследите, чтобы ваш брат побыстрее обратился в медпункт.

– Ключи! – Лесия решительно протянула руку.

Кин не возражал. Они сели в машину, и Лесия, повинуясь указаниям полицейского, объехала пожарные машины и осторожно тронулась вперед.

– Я живу на Северном берегу, – сказал Кин. – Если вы меня туда доставите, я отправлю вас обратно на такси.

– Сначала я отвезу вас в клинику. – Лесия уже заранее предвидела, что без этого разговора не обойтись. – Вы проявили уже достаточно героизма…

– К черту героизм! – воскликнул он. – По пути мы заедем к одному приятелю.

Он с трудом выудил из вещевого ящика сотовый телефон.

– Джофф! Да, мне известно, который теперь час. Я тут столкнулся с непредвиденными обстоятельствами на автостраде… Да нет, идиот ты этакий, разве я смог бы позвонить, если бы сильно пострадал? Несколько ожогов на руках – и все. – Последовала пауза. – Нет, машину веду не я. Скоро увидимся.

Они миновали мост через залив, проехали по сонным улицам утопающего в садах предместья и остановились перед домом с освещенными окнами. Не успела Лесия выключить мотор, как в дверях показался Джофф, рослый, крепко сбитый мужчина. Он взглянул на Лесию с удивленным выражением, которое тут же поспешил прогнать с лица. Решил, наверное, что у отца Кина была близкая подруга, думала она мрачно, пока Кин представлял их друг другу.

– Очень приятно. – Джоффри Браун пожал ее протянутую руку. – Ну пошли, старик, показывай свои раны.

Лесия предложила подождать в приемной, но врач и слышать об этом не захотел.

– Нет-нет, заходите тоже, – пригласил он, указывая дорогу в кабинет. – Должен же кто-то рассказать, как все там было на самом деле.

Джофф Браун загородил собой от нее Кина, и Лесия отступила назад.

– Кин – настоящий герой – сказала она. – А я только махала фонариком и заставляла машины сбавлять скорость.

– Очень существенная помощь, – отозвался доктор. – Ну что же, дружище, ты и в самом деле не так уж плох.

Сжав зубы, Лесия сделала три шага вперед и, обойдя доктора, взглянула. Ожоги были страшные, но Джофф произнес как ни в чем не бывало:

– Тебе всегда просто дьявольски везет. Вот эти пару дней поболят, а потом заживут и даже шрамов не останется. Я сделаю тебе противовирусный укол. Ожоги на ладонях немного серьезнее, но и из-за них не стоит особо беспокоиться.

– Я же говорил тебе, – сказал Кин.

– И, как всегда, оказался прав. Это твоя самая отвратительная черта.

Мило болтая о всяких пустяках, доктор обработал обожженные места и забинтовал руки.

– Очень удачно, что у тебя в машине оказался огнетушитель, – заметил он, кончив накладывать повязку. – В противном случае черта с два тебе удалось бы хоть кого-нибудь вытащить.

– Удача здесь ни при чем, – твердо возразил Кин. – Я всегда вожу его с собой.

Доктор нахмурился и заглянул ему в глаза.

– Да, разумеется. Ладно, не стану донимать Лесию расспросами о твоих подвигах, поэтому можешь не сверкать на меня глазами. Лучше дам тебе успокоительное, а ты прими без разговоров.

Но Кин коротко отрезал:

– Нет.

– Это вовсе не значит признаться в собственной слабости, – добродушно сказал доктор и, отойдя к раковине, налил в стакан воды. – Выпей, судя по голосу, у тебя воспалено горло.

Кин осушил стакан и, поставив его на место, сказал:

– Но в успокоительном я все же не нуждаюсь. – Он поднялся на ноги. – Я вызову такси. Пусть забросит меня домой, а потом отвезет Лесию. Ей тоже не стоит больше садиться за руль.

Джофф Браун снова кинул на него любопытный взгляд.

– Мне совсем не трудно довезти вас до дома, – вмешалась Лесия. – Тогда вам не придется завтра забирать отсюда машину.

– На мой взгляд, она в полном порядке, – произнес Джофф, оглядывая девушку с еще большим любопытством. – Головокружения не чувствуете?

– Ни в малейшей степени, – ответила она твердо.

– Вот и отлично, – сказал доктор, подталкивая их к двери. – Сам я – увы! – никого никуда отвезти не смогу. Сью в отъезде, а я сижу с ребенком. Когда доберетесь до дома Кина, выпейте чашечку крепкого сладкого чая. Хорошо, Лесия?

Когда Кин сел в автомобиль, его приятель на минуту задержал девушку и сказал ей доверительно:

– Побудьте с ним. Ему нельзя оставаться одному. Постарайтесь, чтобы он тоже выпил этого самого чая, и пусть в нем будет побольше сахара или меда.

Кин жил в самом конце длинной аллеи. Дом его стоял совсем рядом с морем, и, следовательно, из окон наверняка были видны пологие склоны острова Рангитото.

Когда они подъехали к гаражу, Кин нажал кнопку на пульте. Тут же зажегся свет, тяжелая двойная дверь со скрипом взмыла вверх. Лесия заехала внутрь, и дверь за ними опустилась. Она выключила двигатель.

Выбираясь из машины, Лесия бросила на него озадаченный взгляд. Кин вроде бы был таким же, как всегда, но в нем чувствовалось какое-то внутреннее напряжение, говорившее о том, что свое безупречное самообладание он сохраняет лишь благодаря отчаянному усилию воли.