Приводились документы, разоблачающие вмешательство Великобритании в борьбу контрреволюционных сил против Советской власти в Закаспии и Туркестане[105].

В 50–60-е гг. в работах известных английских историков Э. Карра и уже упоминавшихся супругов Коутс[106] была дана оценка роли правящих кругов Великобритании в развязывании антисоветской интервенции в России, показана их помощь некоторым главарям басмачества в Средней Азии.

Э. Карр, крупнейший английский «советолог» тех лет, вопреки своей антисоветской концепции высказывал отдельные объективные, заслуживающие внимания суждения о ходе социалистического строительства в национальных районах Советского Союза. Он, в частности, в своем трехтомном труде «Большевистская революция» осторожно оценивал заявление Кастанье о том, что Энвер-Паша должен был быть первоначально «посредником между большевиками и басмачами», полагая источники этого автора недостаточно надежными[107]. В отличие от большинства буржуазных реакционных историков, возвеличивавших авантюриста, он считал, что гибель Энвер-Паши — это «тривиальный конец мелодраматической карьеры»[108].

Карр и Коутсы, используя опубликованные советские источники, отметили ведущую роль Великобритании в осуществлении антисоветской интервенции в Средней Азии[109]. Супруги Коутс указали, что в мемуарах бывшего британского генерального консула в Кашгаре подполковника Эссертона и главы военной миссии Бейли приводятся факты об их связях с басмачами, русскими контрреволюционерами. Ими было отмечено, что надеждой контрреволюции стал Энвер-Паша, который в свою очередь с помощью басмачей стремился осуществить свои честолюбивые планы о «великом мусульманском государстве»[110]. Они также признавали, правда с оговорками, материальную (оружием и деньгами) помощь Великобритании басмачам Энвера.

Коутсы, как и Мандель, отметили положительное влияние политических, экономических мероприятий Советского правительства по ликвидации басмачества. Решающим в окончательном разгроме басмачества они считают 1931 год, когда окрепли и экономически расцвели республики Средней Азии[111].

В отличие от большинства буржуазных авторов Коутсы высоко оценивают национальную политику Коммунистической партии Советского Союза, дружбу народов рассматривают как «жизненно важный фактор» в развитии республик Средней Азии[112].

Прогрессивный французский автор М. Эгрето в книге «Советский Восток: Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Азербайджан» показал истинное обличье басмачей, убивавших советских партийных работников, дехкан, женщин, стариков, детей[113].

Во второй половине 60-х гг. тема басмачества была затронута индийским буржуазным историком Р. Вайдьянатхом в монографии «Образование советских среднеазиатских республик: исследование по советской национальной политике, 1917–1936»[114].

Он проходил стажировку в университетах Великобритании и Советского Союза, где ознакомился с архивами и с литературой этих стран. Исследование Р. Вайдьянатха изобилует архивными источниками Великобритании, современными ему работами советских ученых из республик Средней Азии. Подход к теме у него неоднозначный: по некоторым вопросам индийский автор исходил из концепций, утвердившихся в западной реакционной буржуазной историографии, по другим высказывал отличающуюся от них оценку.

Более подробно, чем другие буржуазные авторы, Р. Вайдьянатх рассмотрел деятельность Турккомиссии. Он отметил, в частности, что экономические и политические меры, предпринятые Турккомиссией в борьбе с басмачеством, в целом оказались эффективными[115].

Как и многие индийские буржуазные авторы, Р. Вайдьянатх высоко оценивал образование социалистических республик в Средней Азии, открывшее путь к экономическому и культурному расцвету народов этого региона[116].

В наши дни традиции прогрессивных авторов 30–40-х гг. продолжают демократически настроенные ученые, общественные деятели, публицисты. Именно их правдивые публикации раскрывают перед трудящимися капиталистических стран непреходящее международное значение справедливого решения национального вопроса, наглядного примера преимуществ социализма. Среди этих авторов — ряд индийских ученых, и прежде всего прогрессивный общественный деятель и литератор Шидван Синг Чоуэн, автор книги «Национальный вопрос в США и СССР: (Сравнительное исследование)», и историк Д. Каушик — автор ряда книг о Средней Азии[117], а также канадец Б. Уайт, отразивший в своей публикации «Казахстан. Страна древней легенды, смешивающихся народностей и совершенных чудес»[118] политические и экономические успехи среднеазиатских республик.

Таким образом, видно, что ряд буржуазных авторов стремятся разобраться в причинах, социальной сущности и политической направленности басмачества. Хотя их оценки и суждения грешат порой непоследовательностью, будучи нередко сделаны под влиянием реакционных идей и взглядов, они все же служат делу научного осмысления истории классовой борьбы в Средней Азии на протяжении первого двадцатилетия существования Советской власти.

Глава II. Фальсификация: этапы и направления

1. Их профессия — фальсификация истории Средней Азии

В советской историографии верно подмечено, что острая идейная борьба по вопросам истории Октябрьской социалистической революции продолжается столько лет, сколько лет самой революции[119]. То же самое можно сказать и об идейной борьбе вокруг проблем, связанных с басмачеством. Буржуазная историография басмачества не представляет собой нечто застывшее и неизменное в области проблематики, центров и кадров. В разное время, на разных этапах в связи с конкретизацией глобальных условий и задач империализма, действиями сил реакции более интенсивно изучались то одни, то другие вопросы, происходило изменение источниковой базы, менялся круг авторов, исследующих басмачество, создавались и реорганизовывались «центры» по изучению проблемы и т. д.

Великая Октябрьская социалистическая революция, индустриализация и коллективизация в СССР, решающий вклад нашего государства в разгром фашизма во второй мировой войне, распад колониальной системы, образование мирового социалистического содружества, национально-освободительные революции последних лет в Эфиопии, Анголе, Мозамбике, Афганистане влияли и влияют на буржуазную историческую науку, на концепции «советологов». Эти и некоторые другие события сказались на исследовании буржуазными авторами различных аспектов истории Великого Октября и гражданской войны в СССР, и в частности басмачества.

Рассматривая начальный период изучения басмачества в реакционной буржуазной историографии, можно сделать вывод, что для нее характерно, как и для всей «советологии» начала 20-х гг., почти полное отсутствие работ профессиональных историков и преобладание мемуарной литературы[120].

Послевоенный этап характеризуется появлением десятков исследовательских «советологических центров» в США, которые в настоящее время определяют главные направления антисоветских исследований. В 60–80-е гг. такие «центры» появляются в Италии, Японии, Израиле. В эти же годы стали регулярно проводиться международные конференции «специалистов по советским делам»[121].

С начала 1978 г., со времени Апрельской революции в Афганистане и антиимпериалистической, антишахской революции в Иране, буржуазная историография на примере среднеазиатского басмачества пытается идеологически обосновать правомерность борьбы душманов против народного строя в Афганистане, использовать лозунги ислама в контрреволюционных целях[122].

В этих условиях своевременный отпор различного рода «советологическим» концепциям, разоблачение их антикоммунистической, антисоветской направленности приобретают огромное политическое значение» Оно не только вскрывает антинаучную сущность фальсификаторских версий о басмачестве в Средней Азии, но и служит делу разоблачения истинного лица афганских душманов, других реакционных антинародных выступлений, направленных на подрыв современного революционного процесса.

Рассмотрим более подробно, как зарождались и развивались «советологические центры», формировались кадры «специалистов» по истории Советской