— Поезжайте в зоопарк, — говорил доктор. — Там по моей записке вам выдадут снег. У них там круглый год полно снега для моржей и белых медведей. Дайте снега вашему мальчику. Пусть досыта наестся! Чтобы ему больше не хотелось.

— Ах, доктор, спасибо вам огромное, — сказала мама поедателя снега, и они ушли.

Доктор посмотрел на Мотю и сказал:

— Неужели это та самая Мотя, которая проглотила часы?

— Да, — сказала Мотя очень тихим голосом.

— Так-так-так, — проговорил доктор. — И что? Тикают?

— Нет, — жалобно сказала Мотя.

— Как?! — испугался доктор. — Значит, ты проглотила часы «Электроника»?

— Да, — пискнула Мотя.

Доктор схватился за сердце.

Мотина бабушка заплакала:

— Что же делать, доктор! Разве за ней уследишь? Мы с дедушкой уже с ног сбились. А папа и мама убежали от этой девчонки в Африку.

— Не плачьте, бабушка, — успокоил доктор. — Мы сделаем вашей девочке особую операцию…

— Не хочу операцию! — завопила Мотя. — Нету у меня в животе никаких часов!

— Как нету? — удивился доктор.

— Понимаете, — сказала Мотя. — Я решила наврать, что проглотила часы. Тогда все будут меня жалеть и лечить. А когда жалеют, можно все, что хочешь, выпросить.

— И что же ты хочешь выпросить? — серьезно спросил доктор.

— Котенка, — жалобно сказала Мотя.

— Уважаемая бабушка, — строго сказал доктор. — Что же вы не разрешаете человеку завести котенка? Я выпишу вашей девочке специальный рецепт. А то вдруг она что-нибудь проглотит по-настоящему.

И написал на листке: «ДЕВОЧКЕ МОТЕ НЕОБХОДИМО ИМЕТЬ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ ЖИВОГО КОТЁНКА. ДОКТОР ПЯТКИН».

— Ага, бабушка-бабушка! — обрадовалась Мотя, и они ушли.

А про Тему доктор сказал:

— У вас отличный мальчик. Вы только не давайте ему пить много газировки. Потому что он выдумщик. А наукой уже доказано, что когда выдумщик выпьет много газировки, то непременно взлетит. Так что поменьше газировки. Ну, не больше пяти стаканов за один раз. Будьте здоровы. До свидания.

И папа, мама, тетя Вера и Тема пошли домой.

Мотя с бабушкой тоже пошли домой. Идут по улице. А впереди дядька с сачком на плече. Мотя видит — в сачке кто-то барахтается. Котенок!

Мотя подскочила и цап дядьку за рукав:

— Гражданин! Вы куда котенка тащите?

Дядька остановился и поправил сачок на плече.

— Уважаемая девочка. Как известно, кошки, или, выражаясь научно, мяуки, бывают домашние. Домашние мяуки сидят на окошках и мурлычут. Но встречаются еще и дикие, ничьи или же вовсе общественные мяуки. Эти бегают без присмотра и безобразничают на крышах. Поэтому международное общество кошколюбов решило создать в вашем городе, в переулке, где стоит старый автомобиль, АКАДЕМИЮ ОБЩЕСТВЕННЫХ МЯУК. Там бездомные кошки будут приручаться и учиться петь уютные песни или прогонять мышей.

— Вот здорово придумали! — обрадовалась Мотя. — Только вы еще много мяук поймаете, а этого котенка отдайте лучше мне. Я буду его растить и воспитывать.

Дядька вытащил котенка из сачка и отдал Моте.

— Милый, милый котенок! — сказала Мотя. — Пойдем скорее ко мне домой, я вымою твои пыльные лапки.

«Ура! — подумал котенок. — Или не ура?» — тут же испугался и на всякий случай покрепче зацепился за Мотину майку. Сердце котенка застучало часто-часто.

— Котенок, не бойся, — сказала Мотя и прижала его к себе. — Пойдем, я напою тебя теплым молоком.

«Мявная девочка», — решил котенок и мурлыкнул.

А бабушка ничего не сказала. И дедушка ничего. Что поделаешь, если сам доктор Пяткин прописал девочке котенка.

И стали они жить вчетвером.

Котенок все время так много ел, что живот у него стал круглый, как мячик. Еще котенок все время везде ползал и шевелил усами — принюхивался. Это потому, что он знакомился со своим новым жильем. А однажды котенок куда-то подевался. Мотя искала по всей квартире, даже в шкаф заглянула. А потом смотрит — котенок под батареей спит. Ему там тепло и мявно.

И тогда Мотя сочинила стихотворение:

Он куда-то весь пополз,

толстый-толстый мяу-мяу,

и куда-то вдруг заполз,

толстый-толстый мяу-мяу,

а потом еще полез,

толстый-толстый мяу-мяу,

и куда-то весь исчез,

а потом нашелся!

Вот ведь какая мявная приключилась однажды история!

У эрделихи Дуни было много внуков — маленьких эрделят.

А один внук был даже спаниель-кокеренок. Рыжий такой. Звали его Чем-Чем. У этого Чем-Чема был двоюродный прадедушка Кот Барбосный. Он так давно жил на свете, что никто уже не помнил, кто же он все-таки на самом деле — кот или барбос. С виду он был довольно кошачий. Только очень большой и с висячими ушами. И с бородой, как у барбоса. К тому же он никогда не мяукал, а только тихо урчал или чихал. Он и сам уже забыл, кот он или барбос. Все привыкли, что он просто такой вот специальный, совершенно Барбосный Кот.

Целыми днями Кот Барбосный лежал на крыльце, пил чай и слушал радио. Он очень любил слушать радио. Но ему было плохо слышно. Во-первых, потому что он был уже старый. А во-вторых… Нет, надо все по порядку.

Однажды к ступенькам крыльца подошел лесник Алексей Юрьевич в форме с золотыми пуговицами. Он присел на корточки, достал из сумки большую тетрадь и спросил:

— Скажите, пожалуйста, кто вы все-таки на самом деле — кот или барбос? Я переписываю население окрестностей, и мне надо вас как-то записать.

Кот Барбосный, конечно, ничего не расслышал. Он решил, что Алексей Юрьевич хочет записать его воспоминания о молодости. И он сказал:

— Однажды, лет сто или двести назад, позапрошлой осенью, из-под сарая…

— Нет, нет, нет, — построже сказал Алексей Юрьевич. — Вы мне лучше скажите, барбос вы или кот? Некрасиво в наше время не быть ни котом, ни барбосом и при этом быть и барбосом, и котом.

В это время ухо Кота Барбосного приподнялось, и оттуда выглянул лягушонок.

— Послушайте! — сердито сказал он. — Что вы кричите? У нас одна бабочка даже обратно в гусеницу превратилась!

И скорее спрятался обратно. Алексей Юрьевич так удивился, что даже замолчал. А потом сказал:

— Безобразие! Зачем вы напустили полные уши лягушат? А еще дедушка… Стыдно!

И ушел.

А Кот Барбосный так и остался лежать на крыльце, урчать, чихать и слушать радио, которое ему не было слышно, и вспоминать детство, когда он был котенком или, может быть, щенком.