Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему в нашей группе нет женщин? Они не служат в СЭС?
– Почему? – пожал плечами лейтенант. – Просто учебные группы формируют по половому признаку, так проще работать. Предыдущий выпуск был, например, женским. Ох и намучился я с ними… Хотя другим преподавателям, говорят, было полегче…
– Спасибо, сэр, – искренне поблагодарил Виктор, из последних сил стараясь устоять на ногах.
– Одной из наиболее серьезных ошибок, которую могут допустить новички в деле изучения языка тела, является стремление выделить один жест и рассматривать его изолированно от других жестов и обстоятельств. – Психолог, доктор Дзамбротта, был крошечным человечком с пышной копной черных волос и бешеным темпераментом. – Например, почесывание затылка может означать что угодно – перхоть, вшей, выделение пота, неуверенность, забывчивость или произнесение неправды, – в зависимости от того, какие другие жесты сопровождают это почесывание, поэтому для правильной интерпретации мы должны учитывать весь комплекс сопровождающих жестов!
Предмет, носящий скучное название «Психологические интерпретации», занимал в обучении не меньше места, чем «Экстремальная социология», и на первый взгляд выглядел куда более полезным.
– Кроме учета совокупности жестов и соответствия между словами и телодвижениями, для правильной интерпретации жестов необходимо учитывать контекст, в котором эти жесты живут. – Читая лекцию, Дзамбротта ни секунды не стоял на месте. Словно подпрыгивающий мячик, носился он от одной стены к другой, останавливаясь лишь для того, чтобы вывести на доску-экран изображение, иллюстрирующее тот или иной принцип.
– Следите за руками! – почти взвизгнул Дзамбротта. – Потирание большого пальца об указательный или о кончики других пальцев! Что это значит?
– Обозначение денег и ожидание поступления денег в качестве оплаты, – ответил зануда и зубрила Иржи.
– Прекрасно! – Психолог возликовал так, словно сделал важное научное открытие. – А это?
Появившийся на экране мужчина сидел за столом, положив на него сцепленные руки.
– Разочарование? – предположил О'Брайен.
– Почти в точку, Джон. – В отличие от других преподавателей, доктор Дзамбротта называл студентов по именам. – Это еще желание человека скрыть свое отрицательное отношение! Да, и обратите внимание на глаза!
Виктор послушно пялился на экран, искал в глазах изображенного там мужчины что-то специфическое, но ничего особенного не увидел. Похожие трудности, судя по сдавленному бормотанию, испытывал и Рагнур.
– Взгляд искоса! Это взгляд искоса!.. – Психолог принялся в возбуждении подскакивать на месте. – Здесь он сопровождается опущенными бровями и нахмуренным лбом, что означает подозрительное, враждебное или критическое отношение! Учитесь воспринимать весь комплекс сигналов, весь комплекс! В процессе работы у вас не будет времени обдумывать отдельные телодвижения и элементы мимики! Вы должны научиться мгновенно и безошибочно определять эмоции и стремления, скрывающиеся за ними! И делать это на уровне инстинктов!
– Да уж, – без особого энтузиазма пробормотал кто-то из курсантов. Судя по всему, будущим сотрудникам СЭС предстояло полностью лишиться рассудка, став чем-то вроде комка инстинктов.
По восприятию скрытых мыслей и желаний другого человека.
По владению оружием и собственным телом.
По обращению со средствами транспорта.
И по многому, по многому другому.
– Так, а теперь мы приступим к тестированию! – Дзамбротта радостно потер ладони, предвкушая удовольствие. – Надо же проверить, как вы усвоили последнюю тему! И, Бенджамин, не стоит прятать конспект под седалище! Списывать я вам все равно не позволю!
22 сентября 2217 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Грасъоса Канарского архипелага
Очередное дурацкое задание, придуманное лейтенантом Джонсоном, заключалось в том, чтобы «сыграть в ящик».
В прямом смысле слова. Каждый из курсантов получил плотницкие инструменты и доски, а также задачу в короткий срок смастерить ящик, достаточно большой для того, чтобы в нем уместился человек. И не просто ящик, а с дверцей на петлях.
– Могилы себе мы уже копали, – пессимистично съязвил Рагнур, – теперь будем делать гробы!
В ответ на шутку никто не засмеялся. Изнуряющий, безумный темп того, что здесь называлось «обучением», сказывался на всех: курсанты стали мрачны и неразговорчивы.
Людям двадцать третьего века нет необходимости что-то строгать, пилить и сколачивать. Неудивительно, что процесс создания ящиков сопровождался изрядным количеством шума и слов, большей частью нецензурных. Спустя полчаса после начала работы все курсанты оказались покрыты стружками, порезами и синяками.
– Никогда не думал, что это так сложно, – сказал Виктор метавшемуся рядом Раджабу. Ушибленный молотком палец нещадно дергало, а мышцы ныли от непривычной нагрузки.
– Это да, – пропыхтел тот, тщетно пытаясь состыковать два обрезка доски. – Это тебе не на сенсоры давить и не после обеда спать!
Виктор вздохнул. О том, что такое сон после обеда, он давно забыл.
– Проклятие!.. – В раздавшемся крике звучало столько ярости, что все невольно обернулись.
Хорхе Кампос нависал над кучей обломков – результатом собственного труда, и лицо его болезненно дергалось.
– Мерзкие твари! – Молоток в руке латиноамериканца трясся, точно ветка на ветру. – Вы хотели сломать меня, но у вас ничего не выйдет! Я хочу крови, вашей крови! Много!
Взгляд Хорхе Кампоса обратился в сторону Виктора, и тот невольно похолодел. В черных, точно маслины, глазах плескалось безумие.
– Хорхе, ты что, успокойся! – попытался утихомирить товарища О'Брайен. – Ну промахнулся мимо гвоздя, с кем не бывает…
Но безумец его не слышал. Он в ярости пнул лежащие перед ним доски, а потом принялся с остервенением топтать их, размахивая молотком.
– Крови! – кричал он, и дерево трещало под его ногами. – Крови!
Виктор ощутил, как его охватывает ужас пополам с сочувствием. Лица прочих курсантов выражали нечто похожее.
– Все в стороны, – негромко приказал лейтенант Джонсон, успевший уже что-то сказать в мобибук. – Мистер Кампос, вы…
– Ты, тварь, мне не приказывай!.. – Бешеный, кипящий взор уперся прямо в невозмутимое– индейское лицо лейтенанта. – Убью!
Подняв молоток, тот, кто, скорее всего, уже не был Хорхе Кампосом, ринулся на инструктора. Губы его кривились, по подбородку текла липкая пена.
– Стой… – Рагнур попробовал преградить дорогу безумцу, но был отброшен в сторону яростным ударом ногой, которая угодила ему в пах.
– Ооо… – только и смог сказать норвежец, брякнувшийся на колени и упершийся лицом в груду стружек.