тормашками и укрывали полотном, очертания его фигуры становились расплывчатыми, если не считать тени, созданной силуэтом ступней. Поэтому Иббс предполагал, что ступни ассистента должны были фиксироваться в специальных крепежах, форма которых создавала очертания человеческих ног, когда помощник оказывался на свободе. Это позволяло ассистенту ускользнуть сразу, как опускалась простыня, хотя со стороны казалось, что там всё ещё кто-то висел. Но это не объясняло, как Паолини в свою очередь оказывался в ловушке за пару мимолётных секунд. Он делал всего один шаг, скрываясь за простынёй, а затем сразу же… выходил помощник. Одним движением он снимал полотно, чтобы показать, где теперь висел фокусник.

Конечно, смирительную рубашку следовало заведомо пришить к одежде Паолини, а затем прикрыть сверху фальшивым костюмом, который должен был легко срываться. Это объяснило бы, как он столь быстро оказывался в путах. Но это не могло объяснить, как его удавалось подвесить на крюк менее чем за три секунды.

Иббс еще не столкнулся с разоблачением этого трюка, просматривая «Мастера манипуляций», хотя твёрдо верил, что и оно не ускользнуло от внимания неуловимого доктора Аннель Р. Азал. Только вот кто это был? Возможно, сам Паолини, взявший на себя самоубийственную миссию по уничтожению своей карьеры вместе с карьерами всех потенциальных соперников? Возможно, он был тяжело болен. Или даже умирал. Возможно, он хотел сохранить своё мастерство в веках. Или, быть может, эта книга была делом рук кого-то из его врагов, стремящихся разрушить репутацию мастера?

Шоу проходило в Гранатовом театре в Вест-Энде, и, как и ожидал Иббс, мимолётное возрождение такой легенды, как Паолини, привлекало к себе множество звёзд. Иббс стоял на улице перед театром, сжимая в руках программку и ожидая, когда откроются двери. Почти пять лет Паолини не появлялся на лондонских сценах. Всё это время он провёл в мировом турне, выступая в различных театрах от Австралии до Утрехта. Его возвращение в английские земли было настоящим фурором и вызвало интерес множества фокусников. Иббс глазел на них, поражённый.

Здесь был П. Т. Селбит с его ящероподобным ртом и зловещими очертаниями профиля. Он был тем, кто впервые исполнил трюк с распиливанием женщины пополам, который вскоре прослыл классикой магической сцены. Но для человека, имеющего блистательную репутацию новатора, он был слишком уж скромен на вид. Затем были Ловкач Барток, Руклер и Милдред, Уилл Голдстон и даже великий Дэвид Девант – они стояли в общем кругу и приятельски болтали, как будто это было более чем естественным положением дел. Иббс испытывал волнение. И в то же время все эти иллюзионисты имели вид хищников. Они походили на рычащих волков, вот-вот готовых наброситься.

В массе толпы Иббс приметил ещё одно знакомое ему лицо. Морщинистое, доброе лицо с бледно-голубыми глазами. Это был не кто иной, как Джозеф Спектор. Сердце Иббса пропустило удар при виде старого фокусника мюзик-холла, но он решил не беспокоить кумира. Обсуждение дела Дина могло подождать и до завтра. В конце концов, сегодня была ночь Паолини.

* * *

Магические шоу были несравнимы ни с чем иным. Здесь царит атмосфера нервного возбуждения, и толпа, собравшаяся перед Гранатовым театром, это подтверждала. Именно это отчасти и привлекало Эдмунда Иббса с его внутренним юношеским духом. Его увлечение не ограничивалось одним лишь набором замысловатых трюков. Во многом оно строилось на интриге перед лицезрением эффекта, который иллюзии оказывали на людскую толпу. На том, как человеческий мозг справлялся с демонстрацией того, что было физически невозможно. «Особенность Паолини в том, – сказал кто-то однажды, – что он всё делает по-своему. Например, если он решит поймать рукой пулю, то он не станет просто ловить её, он заставит эту самую пулю влететь в зал через зрительские ряды, разбив оконное стекло. Он обыгрывает любые идеи при помощи риска. Именно это и создаёт столь потрясающий эффект».

Двойственное состояние духа, пропитывающее магические шоу, поражает аудиторию – люди и хотят и не хотят быть одураченными. Возможно, в этом смысле они подобны коллегии присяжных – они готовы верить Иббсу, но желают сохранить статус-кво своего личного мнения. Иббс размышлял об этом, когда двери здания распахнулись и человеческий рой потянул его в сторону фойе. Вскоре зрителям разрешили располагаться в зале. Он вошёл туда вместе с остальными и занял положенное место.

Во многих отношениях Паолини являлся превосходным фокусником. Он всегда был соответствующе одет: в цилиндре и фраке, с плащом на шелковой подкладке и тростью с серебряным навершием (если, конечно, не учитывать номеров, завязанных на ментализме, ради которых он отказался от цилиндра в пользу тюрбана). В его жестах присутствовала изящная, почти изнеженная манера опыта и сноровки, проявляющаяся в лёгких взмахах руками, сопровождающих даже самые незначительные движения. Брови Паолини были очень примечательны, казалось, что у него их целых три: две над глазами и одна над верхней губой. Под цилиндром скрывалась лысая макушка, облепленная тонкими прядями черных волос – здесь он не создавал иллюзий. Паолини являл воплощение всего, что только можно было пожелать от фокусника, он был именно таким, каким его печатали на афишах. Его глаза выглядели гипнотически выпученными, словно у Свенгали[10], и он, по общему впечатлению, моргал значительно реже, чем было необходимо живому человеку. Правда его брюшко в значительной степени растягивало рубашку, из-за чего пуговицы едва держались в петлях, как будто они могли в самый неподходящий момент оторваться и полететь в толпу. Иббсу в голову пришла чудаковатая мысль о том, что он мог бы поймать одну в качестве очередного сокровища среди его скудной коллекции волшебных сувениров.

Под бурные овации Паолини возник на сцене в клубе синего дыма. Он заставил аудиторию затихнуть взмахом руки и заговорил:

– Дамы и господа, недавно в свет вышла книга, утверждающая, что в ней разоблачаются все тайны иллюзионистов вроде меня. Она нацелена передать публике маленькие уловки и секреты мастерства, которые я и мои коллеги используем во имя вашего развлечения. Но подобные посягательства не имеют смысла, дражайшие дамы и господа, поскольку они упускают одну деталь, благодаря которой наше дело живёт. Магию. В качестве аперитива нынешнего вечера я покажу вам трюк, который ещё никому не удавалось «разоблачить». Марта, прошу на сцену.

Из-за кулис вышла его ассистентка Марта. Ее сверкающий костюм был монолитным, тонкая ткань облегало её тело от ключиц до бедра. Она была усыпана блёстками, сверкание которых рассеивало внимание зрителей – Иббсу было известно об этой уловке. Но её ноги, обтянутые чулками, тоже мешали ему концентрироваться. Всё это было частью шоу, всё было частью шоу. Волосы у Марты были короткие