– Филипп, – произнесла она, словно пробуя его имя на вкус. – филлипп. А ты красивый, Фил. Может, мы еще выпьем?

– Конечно. Запросто.

Еще несколько раз он выходил в бар и возвращался. «Мне даже не нужно менять образ, – шептал он про себя. – Я ей нравлюсь».

– А ты в какие игры играешь, Филипп? – спрашивала Динка.

– Я в любые могу. Правда, «Distant» мне не нравится. Я больше в незнакомцев люблю, – откровенничал Фил. – «Strangers». Знаешь, когда парни и девчонки не говорят настоящих имен… ну, и это… в общем… там можно вести себя как хочешь.

– Да, я слышала… Но мне это неинтересно, – сказала Диана. – Детский сад. А хочешь… а хочешь, мы уйдем отсюда вместе?

– Куда? – глупо спросил Филипп.

– Со мной, – отвечала Динка. – Я ведь тебе нравлюсь?

Он не верил своим ушам. А может, этот вопрос просто прозвучал у него в голове? Но не тут-то было: Динка пригладила его рыжие вихры (отчего у него зазвенело в ушах), а затем склонилась к нему и прижалась губами к его губам. Стало сладко и грустно, словно счастье вот-вот должно было кончиться. Вот что было странно: он начисто забыл, зачем приехал сюда, хотя ведь еще недавно помнил.

– Или ты ждешь кого-то? – спросила Динка.

Фил помотал головой.

– Тогда пойдем отсюда, – велела она. – Пошли в темный зал. Там никто не заметит, если мы…

– В темный?

– Да. Ты же бывал там?

– А как же, – сказал Фил.

Лестница казалась длинной, может, потому, думал Фил, что графика в темном зале другая? Она грузилась неимоверно долго. Все это время перед глазами мелькали пятна, будто кто-то пытался протянуть через проектор полусгоревшую целлулоидную кинопленку. Кажется, Диана держала его за руку.

– Динка, – позвал Фил.

– Я тут, – послышался ее голос рядом.

– Мы все никак не придем, – пожаловался он. – И голова кружится. Мне плохо.

– Ты же синхрон принимал. Думаешь, я не знаю?

– Я не хотел.

– Врешь, – усмехнулась она. – Хотел. Славик зря не предложит… А ну-ка скажи: что тебе Мирский поручил? Может, за мной следить?

– Почему… Мне нужно было найти… его дочку найти. Ленку.

– Так. Теперь понятно. – Отчего-то ее голос сделался злым. – А больше он тебе ничего не рассказывал?

– Про сына рассказывал, – покорно произнес Филипп. – Он попал в клинику. Н-нервный взрыв.

Кажется, у Фила начинал заплетаться язык.

– Ах, вот оно что, – протянула Диана. – Значит, вот чем все кончилось. С пионерами так бывает…

– Почему говоришь ты так, – Фил кое-как выстроил слова в сомнительный ряд. – Мне плохо. Меня тошнит.

– Бедняжка. – Динка отпустила его руку. – Пионерчик, ха-ха. Ты ведь никогда и не был в темном, так ведь?

Фил повертел головой. От этого стало еще хуже.

– Ну и не надо тебе там быть, малыш, – сказала она. – Мы еще увидимся… позже… когда ты сам найдешь дорогу. Понял?

– Н-нет, – он судорожно сглотнул слюну. Может быть, она говорила еще что-то, но он уже не слышал. Перед глазами мелькали огненные сполохи, как в горящем танке из какой-то игры, он не помнил, какой, а последняя вспышка была самой острой, горячей, ослепительной, как молния. Воздух вокруг стал прохладным и свежим, словно после грозы, и даже слегка запахло озоном. Последним движением Фил сорвал с глаз вижн-дивайс, но тут же потерял равновесие, покачнулся, полетел вниз по ступенькам и на холодном полу под лестницей окончательно потерял сознание.

* * *

«Параллакс, – думал он, боясь открыть глаза. – Опять этот чертов сдвиг».

Пошевелившись, Фил поглядел сквозь ресницы. Вокруг было темно. Его участок реальности куда-то двигался. Мимо пролетали метеоры, оставляя за собой светящиеся хвосты. Еле слышно гудел мотор. «Не графика, – догадался Фил. – Просто ночь».

Вот огни ускорились, а его вдавило в спинку. Фил понял, что сидит в удобном кресле довольно тесного автомобиля, рядом с водителем. Хотел повернуться и посмотреть, кто там за рулем, но шевелиться было больно и почти бесполезно, потому что ему связали руки за спиной, а бейсболку с широким козырьком натянули почти что на самый нос.

– Сиди, – приказал кто-то сквозь зубы. – Маньяк.

– Куда мы едем? – спросил пленник слабым голосом.

– Куда надо.

«Это же… – случилось у Фила озарение. – Это же…»

– Значит, ты меня разыскивал? – Девчонка говорила с непонятной злобой. – Это отец тебя послал?

– Лена? Это ты?

Бейсболка была с него сорвана. Теперь, в свете блуждающих огней, он мог видеть дочку господина Святополк-Мирского, богатую наследницу с собственным «остином» и мансардой в придачу. Беглую принцессу. У Ленки – светлые волосы, стриженные по-летнему коротко, и большие серые глаза, как у отца. Очки не хуже Филипповых прячутся под козырьком. Профиль по-мальчишески строгий, губы сердито сжаты. Курточка уже не от Meucci, но тоже ничего себе.

– Это я, – сказала Ленка. – А ты-то кто?

– Фил.

– Зоофил, – отозвалась Ленка.

«Зачем это она?» – удивился Филипп. Мысли ворочались медленно, будто мозг в черепной коробке распух: вот-вот полезет из ушей. Он искоса смотрел на сердитую девчонку и пытался вспомнить ту, другую. И вспомнить не мог. Он облизнул губы: на губах была кровь.

– Развяжи руки, – попросил Фил.

– Цепляться не станешь?

– Развяжи! Что вообще за дела? У меня и так голова квадратная.

«Остин-мини» проехал мимо сверкающего пустого супермаркета, свернул на пустынную стоянку. С визгом остановился. Ленка огляделась, протянула руку и отвесила Филиппу хороший подзатыльник. Он уткнулся носом в панель приборов. Большой круглый циферблат, кажется, спидометр, светил ему прямо в глаз. Мало того: тут же, рядом, на панели сидела большая резиновая лягушка. Ленка надавила на нее пальцем, лягушка квакнула противным голосом прямо Филу в ухо.

От унижения он даже зажмурился.

– Сиди тихо, – велела Ленка. – Развяжу сейчас.

Через минуту он был свободен. Откинулся на сиденье, затекшими руками кое-как ощупал себя: где очки? Где спикер?

– Поживешь пока в реальном мире, – сказала Ленка строго. – К тебе много вопросов.

– К тебе тоже, – огрызнулся Фил.

– Вот интересно, – Ленка повернулась к нему. – Мне говорят, что ты меня везде ищешь. Забавно, думаю я. Что это за героя нанял мой папочка? А герой валяется в подвале, совсем никакой… Спасибо, Джек тебя вытащил…

– Не кричи так, – попросил разведчик. – Меня тошнит чего-то. И голова болит.