Элла была на вершине блаженства – мычание Купера слилось с ее громкими стонами, – она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами счастья.

Спустя какое-то время Элла пришла в себя, все еще испытывая блаженную эйфорию. Купер приподнялся.

– Это было великолепно. – Упав на спину рядом с Эллой, он отдыхал, прикрыв лицо рукой. – У тебя там невероятно узко.

Она смущенно покраснела:

– Просто ты такой большой.

– Конечно, мое самолюбие и я благодарны тебе за это… – Он опустил руку, нашел ее ладонь. – Но я ненамного больше среднестатистического парня.

Румянец пылал у нее на щеках. Может, все дело в том, что она не занималась сексом, по крайней мере, год. И уж конечно, никогда не делала этого с такой энергией и энтузиазмом.

Он повернулся на бок и обхватил ее щеку – ладонь приятно холодила ее разгоряченную кожу.

– У тебя давно не было мужчины?

Элла моргнула, вспыхнув от его проницательности:

– Ты что, мысли читаешь?

Он нежно коснулся ее щеки:

– Как долго?

Она фыркнула, смущение сменилось новой волной возбуждения.

– Кажется, слишком долго.

Он закинул ногу ей на бедро, и она почувствовала, как что-то твердое ткнулось ей в бок.

– Это… – Она посмотрела вниз и была ошеломлена, увидев, насколько он снова возбужден и готов, даже не успев снять презерватив.

Он взял ее за подбородок и приподнял, улыбаясь:

– Именно. – Эта самоуверенная улыбка – не говоря уже об его удивительных способностях восстанавливать силы – придавала ему что-то мальчишеское. Слишком мальчишеское.

– Сколько тебе лет? – спросила она, прежде чем успела одуматься.

Его губы скривились.

– В следующем месяце мне исполнится двадцать девять. А что? Хочешь сделать мне подарок? – Он обхватил ее грудь и лизнул сосок. – Я даже знаю, что именно хотел бы увидеть в подарочной упаковке.

– Тебе двадцать восемь. – Она поспешно отстранилась от него. – Ты же… практически мальчишка.

Он усмехнулся, затем схватил ее за плечи и уложил на спину, удерживая одним бедром:

– Неужели? Сколько же тебе в таком случае?

– Тридцать четыре, – сказала она с негодованием.

Его взгляд скользнул по ее лицу.

– Ты не выглядишь на свой возраст.

Она не услышала разочарования в его тоне, но все же почувствовала себя… неловко.

– Тем не менее. – Возможно, между ними было всего шесть лет разницы, но они казались ужасными шестью годами. – Пусти меня.

– Не пущу, старушка, – поддразнил ее он.

Она изо всех сил пыталась выбраться из-под него, но Купер не сдвинулся с места.

– Пожалуйста, мне неудобно.

– Почему? Ты возбуждена, я тоже.

Учитывая его эрекцию, она была вынуждена согласиться:

– Я знаю, но все равно это странно.

– Это не странно, это круто. – Он потерся своим стволом об ее бедро, доказывая, что нисколько не потрясен их разницей в возрасте. Элла не смогла сдержать смех, но умолкла, когда его рука скользнула между ее ног и пальцы погрузились в ее лоно, поглаживая болезненно чувствительный клитор, – касания были легкими и мимолетными, но их было достаточно, чтобы вновь вызвать в ней желание.

Он развел бедра Эллы и глубоко вошел в нее одним неторопливым движением, от чего ей сразу расхотелось протестовать.

«Шесть лет разницы – подумаешь, какая ерунда», – решила она.

* * *

Несколько часов спустя Элла любовалась сияющей утренней зарей, пробивающейся сквозь ставни, и ощущала нежное томление у себя между бедер и болезненность в других, ранее неизвестных ей и теперь тщательно разработанных группах мышц.

– Я должна идти, – пробормотала она.

Но когда она попыталась подняться, мускулистые руки обхватили ее вокруг талии и потянули обратно в свои объятия.

– Даже не думай, – сонно пробормотал Купер ей в волосы.

Она хотела поспорить с ним, но не смогла побороть усталость, которая погружала ее в забытье или в новое ощущение надежных объятий. Может быть, она правда могла остаться, прильнуть к нему и понежиться еще немного? Ради еще одного волнующего воспоминания, которое будет поддерживать ее в трудные минуты. В конце концов, это был ее незабываемый отпуск, а Купер Дилэйни – гениальный молодой любовник.

Она расслабилась, нежась в его объятиях:

– Хорошо, но я скоро пойду.

Ее губы расплылись в улыбке, когда Куп хмыкнул:

– Молчи и спи. – Его руки обхватили ее под грудями. – Тебе нужно отдохнуть и восстановить силы, моя маленькая пантера. Я еще не закончил с тобой.

Из ее груди вырвался неуверенный смешок, а затем она погрузилась в сладкую дрему. Яркие картины проносились у нее перед глазами – розовые песчаные пляжи, сказочные рыбы с голубыми плавниками, фруктовый сок с ромом в мандариновых бокалах и пронзительные нефритовые глаза Купера Дилэйни.

– Эй, Куп, поднимай свою задницу с постели, уже двенадцатый час. И у меня есть интересные новости.

Приглушенный музыкальный голос вторгся в сон Эллы. Она осторожно приоткрыла один глаз. Перевернувшись на спину, она покосилась на пустое место рядом с собой. На смятых простынях полосами лежал солнечный свет, пробивавшийся сквозь ставни. И услышала стук в дверь. Тот же музыкальный голос из ее сна с ленивыми нотками, характерными для уроженцев Бермудских островов, прокричал:

– Нет смысла прятаться, парень. Генри сказал мне, что ты здесь.

Элла подпрыгнула и села на кровати, прижав тонкую простыню к обнаженной груди, – ее мучили несколько вопросов одновременно: как долго она спала? где ее одежда? где Куп? и кто, черт возьми, эта женщина, которая сейчас стучит в дверь?

Ответ на первый вопрос – несколько часов, если ориентироваться по яркости солнечного света. Выбравшись украдкой из постели так тихо, как это только было возможно, – она нашла свою одежду, аккуратно сложенную стопкой на подлокотнике продавленного дивана, – вот и ответ на вопрос номер два. Вопросы три и четыре оставались загадкой, пока она бесшумно одевалась.

Элла снова подскочила от неожиданности, когда стук в дверь возобновился.

– Эй, я тебя слышу там.

Она подождала еще несколько напряженных секунд, обдумывая, не стоит ли ей открыть ставни и сбежать через террасу, но в конце концов отказалась от этой идеи.

Стук продолжался, и ей стало не по себе. А что, если эта девушка – подружка Купера? Или его жена? Не поэтому ли он исчез? Она ведь абсолютно ничего не знала о капитане Секси, за исключением того, что он был великолепен, умел танцевать «соку» и обладал волшебными пальцами, очень изобретательным языком и огромным и постоянно твердым…