Спустя две недели после приема Джайлс сидел в библиотеке. Он не смотрел в разложенные перед ним документы, а размышлял о Розабелле Ордуэй, которая все больше приводила его в недоумение. Два месяца назад она представлялась ему мотыльком со сломанными крыльями, неуклюжей бездельницей, которая только при наличии опытной экономки и хорошего повара кое-как могла сгодиться на роль хозяйки дома.

Однако недавно он понял, что Розабелла совсем иная: она умело управляет домом и прекрасно справляется с устройством различных торжеств. У нее оказался дар привнести даже в небольшое и незначительное событие что-то особенное, новое. Вечера в доме Ордуэев стали пользоваться большим успехом.

Но почему тогда он этому не рад? Друзья завидовали его повару, уюту и изысканности дома, восторгались прелестной вдовой его кузена. Вот чего могут добиться темно-голубые глаза и пленительная улыбка, с горечью говорил он себе. Такой женщине ум ни к чему. Ей стоит только взглянуть на мужчину — и он уже у ее ног…

Он рывком отодвинул кресло и встал. Джайлс чувствовал, что несправедлив к Розабелле, почти всегда спокойной и не проявлявшей строптивости, особенно при гостях. Но ни апатичной, ни глупой ее не назовешь. У нее живой ум, и она умеет поддержать любую беседу с его друзьями. Успех в свете у нее несомненный. Наверное, именно это не мог вынести Стивен — внимание к ней мужчин.

Джайлс снова сел в кресло и задумался. Полгода назад, когда они впервые встретились, она, конечно, притворилась и солгала ему, что у нее не было связи с Селдером! Джайлс не забыл ее ужаса, когда он в первый раз упомянул это имя. А несколько дней назад, снова услыхав от него про Селдера, она выглядела так, как будто даже не поняла, о чем идет речь. Непревзойденная артистка! Неужели она считает его глупцом, которого могут обмануть невинный взгляд широко раскрытых темно-голубых глаз, нежный и очень миленький подбородок, особенно когда она воинственно задирает его?.. Лгунья и плутовка, зря она на это рассчитывает. Он раскроет тайну, окружавшую жизнь и смерть Стивена, и тогда ей не помогут никакие увертки и отговорки. Она будет вынуждена признать наконец свою вину… И что тогда? Лучше пока об этом не думать.

Вошел Уиткрофт и прервал размышления Джайлса:

— К вам майор Дабни, сэр. И вот письмо из приемной военного министерства.

— Пригласите гостя, Уиткрофт, и принесите вина.

Письмо было от Чарли Фортескью, которого он навестил в Бристоле, где провел пять бесплодных дней, рыская по пристаням и трактирам и расспрашивая про Да Косту. Возможно, это послание что-нибудь прояснит. Он снова бросил взгляд на письмо, но тут вошел майор Дабни.

— Доброе утро, Дабс! Проходи и садись. Уиткрофт сейчас извлечет что-нибудь из погреба.

— Если не возражаешь, то я лучше выпил бы эля. Страшно хочется пить после прогулки верхом.

— О, ты так рано встал сегодня?

— Видишь ли, я хотел с тобой потолковать, старина. Прошлым вечером я сказал миссис Ордуэй, как приятно бывает в парке по утрам… И она призналась, что завидует мне.

— Вот как!

— Я был изумлен: ни разу не встречал леди, которая выходила бы из дому раньше часу дня. Но миссис Ордуэй, судя по всему, исключение. Говорит, что ей трудно улежать в постели, когда уже светло. Ну вот… ты не станешь возражать, если я приглашу ее прокатиться в парке как-нибудь утром? Решил вначале у тебя спросить.

Первым побуждением Джайлса было отказать, но он удержался, так как причин для того не было. Дабни вполне уважаемый в обществе человек, достаточно богат и умеет себя вести. Розабелла будет с ним в полной безопасности. Ничего предосудительного нет в том, что она покатается верхом в сопровождении кавалера. А вот не угрожает ли опасность Дабни, которому Джайлс симпатизирует? В результате он сказал:

— Спроси у нее сам.

— Спасибо, Джил. Я знал, что ты не станешь возражать.

Вошел Уиткрофт с двумя кружками эля. Дабни указал на письмо.

— Надеюсь, я не прервал твоей работы.

— Да нет, это ответ на запрос, который я отправлял в Бристоль о человеке по имени Да Коста. Я пытаюсь разузнать побольше о жизни Стивена и о его смерти.

— О его жизни? И многое ты разузнал?

— Пока нет. А почему ты спрашиваешь? Тебе что-нибудь известно? — удивился Джайлс.

— Нет-нет! Абсолютно ничего. Я не был знаком с твоим кузеном.

— Разумеется. Он ведь намного моложе нас.

— Хотя я о нем слыхал.

— И что?

— Ты давно в городе, Джил? С тех пор как вернулся из Франции?

— Дабс, в чем дело? Ты обычно не говоришь загадками.

Майор Дабни смутился.

— Дело в том…

— Выкладывай.

— Я бы не хотел вмешиваться, Джил, но лучше тебе этим не заниматься. Не стоит ворошить осиное гнездо.

Джайлс смерил приятеля холодным взглядом.

— Объясни, в чем дело!

— Все не так просто! Я подумал, что с твоей стороны было бы разумнее не слишком вникать в дела кузена.

Наступило молчание, после чего Джайлс тихо, но угрожающе спросил:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Джил, твой тон может испугать кого помоложе, но не меня! Я-то тебя давно знаю.

— Итак?..

— Черт, как неловко получается! Я не хотел тебя обидеть, старина, но, короче говоря, из того, что я слышал, ясно: в Лондоне твой кузен на плохом счету! Он общался с подозрительной публикой.

Джайлс задумчиво посмотрел на друга.

— Ты не говорил, случайно, с вдовой Стивена?

— С миссис Ордуэй? — майор Дабни с удивлением воззрился на Джайлса. — Господи, за кого ты меня принимаешь? Уж ей-то ни за что на свете не упомяну об этом!

— Тогда откуда ты про это знаешь?

— Не помню, где-то слышал. Да об этом все знают. Ты не волнуйся — в конце концов слухи улягутся.

— Сплетничают только о Стивене или о других членах семьи тоже?

— О ком? О тебе? О леди Ордуэй? Не говори глупости, Джил!

— А… о миссис Ордуэй?

— Как тебе это могло прийти в голову, Джил? Конечно, нет! Тут мнение едино: надо Бога благодарить за то, что он избавил ее от такого мужа! — Увидев выражение лица Джайлса, он, уже мягче, добавил: — Прости, старина, я знаю, что ты его любил, но говорят вот так. И все очень рады, что миссис Ордуэй снова появляется в свете.

— Я в этом уверен, — ответил Джайлс. — Она чрезвычайно оживляет обстановку.

Майора Дабни немного удивила его язвительность, но он произнес примирительным тоном:

— Несомненно. Очаровательная женщина. Звезда. Значит, ты согласен, чтобы я ее спросил?