– У тебя в волосах малина, придется купаться…

Я прекрасно видела, что Лушка сама готова забраться в воду и только морально-этические соображения, вернее, простые запреты, останавливали девушку от опрометчивого поступка. А тут я со своими стремлениями что-то нарушить…

Через минуту мы уже плескались, обдавая друг дружку веселыми брызгами.

– Только недолго, потому как высохнуть еще нужно. Твоя коса сколько сохнуть будет…

Да, мне пора выбираться, моя роскошная коса выдаст противоправные действия лучше любого соглядатая. Пришлось вылезать. Лушке тоже.

Я распустила волосы, которые укрыли всю спину, и со вздохом сняла с куста рубаху, но надеть не успела.

– Настя… – растерянно прошептала Луша, почему-то с ужасом косясь за мое плечо.

Резкий поворот, и перед моими глазами крайне неприятная картина: из кустов, довольно усмехаясь, выползал тот самый крепыш! О намерениях мужика недвусмысленно говорил его масленый взгляд и идиотское хихиканье:

– Гы-гы-гы…

Словно утку подманивал. А из-за его плеча выглядывала физиономия тощего приятеля, правда, несколько смущенного увиденным. Искупались, называется. Не хватает только изнасилования в этом тринадцатом веке!

Луша немедленно присела в воду, а я невольно осталась на берегу мне деваться некуда. Спешно обернутая вокруг тела рубаха плохая защита от двух облизывающихся мужиков…

Голова работала со скоростью компьютера. Если противника нельзя победить физически, его побеждают морально! С насильниками также, вряд ли эту рожу можно усовестить или просто испугать визгом. Он прекрасно знает, что рядом никого, и раньше, чем на поднятый шум прибежит помощь, мы будем распяты на земле, изнасилованы и попросту придушены!

И куда только смотрит милиция?

Неожиданно даже для себя я вдруг спокойно шагнула к мужику:

– Ну чего, голых баб не видел?

Тот снова хохотнул:

– Гы-гы…

Так… интеллектом здесь не пахнет, придется грубить. Я постаралась, чтобы в голосе не прозвучало ни тени страха или сомнения, напротив, он стал почти задушевным:

– Я тебе, дебил, сейчас как врежу промеж ног – то, чем детей делают, отвалится!

– Чего?! – опешил насильник.

– Вали отсюда, пока рога не поотшибала!

– Тю, сдурела, бешеная! – сделал шаг назад мужик. А я наступала на него, выставив вперед руку и шевеля вытянутыми пальцами:

– Попадешься мне еще раз, я тебе, киллеру недоделанному, пасть порву, моргалы выколю и превращу… – я на мгновение запнулась, пытаясь сообразить, во что можно превратить этого насильника, – превращу в колоду дубовую!

Почему возможность стать дубовой колодой так испугала мужиков, непонятно, но удирали они классно! Ломились через кусты, как два медведя! И наверняка унося полные штаны впечатлений.

И только когда треск ломаемых кустов стал слышен далеко, я вдруг осознала, насколько испугана сама, села на траву и, закрыв лицо руками, попросту разревелась. Давненько со мной такого не бывало… Предыдущий раз я плакала в двадцатом веке во втором классе, когда мальчишки ушли без меня прыгать в сугроб с крыши гаража. Я тогда отправилась делать это сама и сломала ногу. Ревела не столько от боли, сколько с досады, что у всех получилось, а у меня нет. Правда, потом гордо демонстрировала свои костыли, в которых, если честно, не было никакой необходимости.

Луша метнулась на берег, наспех натягивая рубаху, присела рядом:

– А что ты им сказала, Насть? Чего они испугались?

Мне вдруг стало смешно, действительно, чего испугались эти придурки, угрозы полуголой девчонки?

– Что отобью то, чем детей делают…

– Чего?!

Мы сидели и смеялись, глядя друг на дружку, смеялись до слез, до икоты, истерически…

– А еще… еще… я обещала… что превращу его… в дубовую колоду…

– А ты можешь?! – испуганно ахнула Луша.

Так… забываться нельзя. Не хватает, чтобы решила, что я умею такое.

– Не больше, чем ты.

– А чего же грозилась?

– А что делать, ждать, пока изнасилуют?

– Ой, – прижала руки к груди Лушка, видно, до конца осознав, какой угрозы нам только что удалось избежать.

– Не рассказывай никому, не то позора не оберешься.

– Конечно, что ты, стыдно же…

Да, и в тринадцатом веке приходилось рассчитывать только на собственную находчивость.

Когда возвращались обратно, я размышляла, не надо ли было применить пару приемчиков, чтобы несостоявшийся насильник оставил на берегу несколько зубов. Но вспомнила Лушкин испуг от угрозы превратить мужиков в дубовые колоды и решила, что вид голой девицы, демонстрирующей приемы карате, – это слишком. Слава богу, что не применила.

Да, мать, тебе следить за собой и следить… Это не двадцать первый век и даже не двадцатый… Как бы не вытворить чего. Пожалуй, неизвестно еще кому сложнее – дурехе из тринадцатого века в двадцать первом или мне.

Нам оставалось выйти на дорогу и там уже на солнышке досушить и переплести косы, как вдруг Лушка шарахнулась ко мне. Опять леший чудит? Нет, сестра кивком указала на куст, вернее под него. Оттуда торчала чья-то нога.

– Эй…

Я уже сообразила, что Лушка зовет зря, мужик не спал, здесь явно криминал, потому что ступня неестественно выгнута. Так и оказалось, мало того, там нашелся и еще один. У обоих головы проломлены чем-то тяжелым, в темных глазах застыл ужас и непонимание. Оба убитых почти голые. И тут до меня дошло: у длинного лжекупца рукава богатой рубахи куда короче рук. Конечно, просто одежда была не его!

– Лушка, это те двое их убили…

– Кто?

– Ну, те из ворот… которые нас…

– Ой, че делать?

– Их надо как-то догнать, они еще кого-нибудь убьют.

– Как догнать, они вон как удирали?

Понимать, что мы сами едва не стали жертвами этих татей, было не слишком приятно. Но сообщить в городе об убитых надо, и мы поторопились домой, забыв о мокрых волосах.

Конечно, Анея по мокрым волосам догадалась, чем мы занимались. Объяснение Лушки: «В воду свалились» ее не убедило.

– Обе разом, что ли?

Нас спасло только то, что остальным было не до наших проказ, народ ринулся проверять сообщенные нами сведения. Убитых доставили в Козельск. Несомненно, эти двое и были настоящими владельцами воза с горшками. Ловить их убийц бессмысленно, мы с Лушкой не рассказали, что встречались с ними, хотя Анея уж очень настороженно вглядывалась нам в лица, но если бы и сказали, толку чуть. Эти два козла так перепугались моего наскока с обещанием отбить все, что в штанах, что искать их поблизости от Козельска бесполезно.