я в лекарском деле немного понимаю. В дороге поможешь кому, так без благодарности никогда не уходили.

Маг внимательно слушал, и вдруг сунул свою правую руку мне чуть ли не в лицо.

— А про это что скажешь?

Я сначала опешил от такой беспардонности, а потом присмотрелся к ладони и понял в чём дело. На трёх пальцах надеты перстни, а вот на мизинце ничего не было. И выглядел он каким-то кривым. Уже не обращая внимания на мага, осторожно осмотрел мизинец, покрутил его вверх-вниз, попробовал согнуть. Да и моё особое зрение показывало причину отчётливо.

— Из того что я вижу, мизинец вы ломали довольно давно. То ли понадеялись, что само зарастёт, то ли использовали заклинание сращивая костей, но не учли, что кости оно сращивает, но перед этим их всё-таки надо поставить в правильное положение. А сейчас у вас получилась большая костная мозоль, которая ещё и суставу мешает. Единственное, что поможет — это заново сломать палец в нужном месте, почистить кость, заново поставить в правильное положение, зафиксировать, и только потом сращивать.

Взгляд маг изменился.

— И ты можешь это сделать?

Я на всякий случай поклонился.

— Я только немного начинаю понимать что и как в человеке устроено, господин. А в большом городе обязательно найдётся опытный лекарь или целительница, которая с удовольствием вам помогут.

Возникла пауза. Маг не сводил с меня взгляда и словно сомневался что со мной делать. Вдруг раздался негромкий голос женщины.

— Ещё один.

Это что-то значило, и мужчина резко повернул голову, высматривая кого-то. Потом снова посмотрел на меня.

— С тобой ещё не закончили. Сядь на лавку — он кивнул в сторону таверны — и жди. Терент, присмотри.

Терент — это один из солдат. Сразу руку на меч, и взгляд как у сторожевой собаки. Довёл меня до скамейки, сам встал рядом, не сводя с меня взгляда. У них что, какой-то знаменитый бандит сбежал, что они такие проверки устраивают? Да и хрен на них. Пока со мной только разговаривают, я тоже буду только говорить. А если захотят устроить допрос с пристрастием, то я себя сдерживать не буду. От плазмы ни одна защита не спасёт, и жалеть я никого не буду. Мне на всю жизнь хватило того подвала, и больше подобного не допущу. Лучше в бою сдохну, но под пытки не пойду.

Приняв решение, как-то успокоился, и некоторое время наблюдал как маги фильтровали проходящий мимо народ. Насколько я понял, проверяли людей, обладающих магическим даром или у кого были амулеты. С некоторыми разбирались быстро, вежливо, а с одним чуть до драки не дошло. Я немного посмотрел на это непонятное действо, а потом мне надоело. Я всё-таки с дороги, уставший, не жрамши, а эта бодяга может затянуться неизвестно насколько. Ну их всех! Положил сумку на лавку, и сам улёгся. Надо будет — разбудят.

Людей с амулетами оказалось неожиданно много, и далеко не все были готовы показывать их добровольно. Пару раз даже пришлось предъявлять свой знак королевской охраны, чтобы успокоить особо заносчивых.

А про парня вообще вспомнили только часа через два. Леди Терни оглянулась и вдруг начала улыбаться. Магистр тоже невольно оглянулся назад, но не заметил ничего смешного.

— Ты чего улыбаешься? — спросил он напарницу.

— Да ты посмотри, он же спит как ребёнок! Такая лапочка милая, даже кулачки под щёку положил. Вот что значит молодость!

— Ты ещё про чистую совесть скажи — проворчал маг.

— И про чистую совесть можно сказать — магиня продолжала улыбаться — Вот будь ты шпионом или диверсантом, смог бы ты вот так спокойно спать во время задержания? А этот спит, и ему безразлично что творится вокруг.

— А ещё он единственный за весь день, кто подходит под все описания, которые нам дали. Примерно лет двадцать пять, чуть выше среднего роста, темноволосый, кареглазый. И дар у него есть, и про Тарлих я вспомнил — это как раз недалеко от ренардской границы.

— Ты его резерв разве не видишь? С таким, наверное, даже светлячок не зажечь. И никаких признаков артефактов.

— Их мог и спрятать на подходе к городу, — буркнул маг — но в любом случае его надо допросить про тот лес.

— И как ты собрался это сделать? Ему ведь достаточно сказать, что знать ничего не знает, и что тогда?

— Ты не касалась всей этой грязи, но делается это достаточно просто. Для начала в камеру, потом опытные люди «разомнут» его, чтобы был поразговорчивей. Если за три дня не признается, снова в камеру, и подождём, пока тот офицер не приедет. Сделаем опознание, и если ошиблись, то отпустим.

— И не жалко парня? Ведь покалечат же!

Маг только мрачно вздохнул.

— Мы охраняем королеву, и должны сделать для этого всё возможное, даже ценой своей жизни. Жизни остальных вообще не имеют значения.

Разбудили меня довольно чувствительными тычками.

— А ну вставай!

Блин, ну чего разорались? И тут меня вообще сбросили со скамейки на землю, и вставал я ещё толком не проснувшись, но уже достаточно злым. Вот кому и чего я сделал, чтобы со мной так обращались?

Но моего мнения никто не спрашивал и на моё настроение всем было плевать. Двое солдат подхватили меня под руки и поволокли к стоявшей у обочины пролётке. Только и успел свою сумку ухватить. Впихнули на сиденье, а сами встали на подножки с двух сторон, блокируя выходы. А потом куда-то поехали. Впереди пролётка, в которую сели маги, затем наша. Ехали, наверное, с полчаса, и уже начинало быстро темнеть.

Судя по окружающим домам, ехали куда-то в центр города. И дома становились двух, трёх и даже четырёхэтажные, и мостовая уже не мощёная, а словно асфальтом покрыта, и фонари на каждом перекрёстке. И куда меня везут? Со мной хотят поговорить какие-то важные господа? Но о чём? Я даже названия города не знаю, и меня здесь вообще никто знать не может. Так с чего тогда они ко мне прицепились?

В какой-то момент свернули на боковую улицу, и через пару кварталов я невольно выматерился сквозь зубы — здание, у ворот которого мы остановились, очень уж напоминало тюрьму. Сплошная стена высотой метров десять, на углах и над воротами вышки с часовыми. Похоже, вляпался я серьёзно. Осталось узнать из-за чего меня арестовали и что собираются делать.

Меня хватанули за руки и потащили через приоткрывшиеся ворота. Ну точно, тюрьма. Большой внутренний двор, а стена здания вся в зарешеченных окнах. Впереди уверенно шёл маг, и перед ним торопливо открывали все запоры. Почему, спрашивается? Он же откровенный боевик, и с какой стати тюремное начальство его знает и слушается?

Наконец, зашли в какой-то кабинет. Короткий разговор мага с местным начальством, и меня схватили за руки уже тюремщики и поволокли по лестнице куда-то в подвал. Ну а там без всяких объяснений впихнули в просторную камеру. А может и не камеру, а просто подвальное помещение. В углу стол с табуреткой. И ещё мне очень не понравился стеллаж с очень неприятными даже на вид инструментами (всякие там щипцы, кусачки, шила, пилы). Здесь точно не будут кофиём поить.

Через пару минут появился ещё один тюремщик. Вроде, обычный мужик, но мне сразу не понравился его взгляд. Равнодушный какой-то. Мужик подошёл, оглядел меня, и, ни слова не говоря, врезал мне под дых. И пока я, скорчившись на полу, пытался продышаться, спокойно стоял, наблюдая за моими мучениями. Хоть бы слово сказал, хоть бы объяснил почему бьёт! И это очень уж напомнило мне другой подвал, в котором я побывал недавно.

Наконец, я смог разогнуться, медленно встал, и тюремщик двинулся ко мне. Я только успел сказать знаменитую фразу: «Ещё раз тронешь меня — умрёшь» и тут же получил уже с двух рук. Ну и всё, сомнений больше не осталось. Никто здесь со мной разговаривать не собирается, и если наша встреча началась с моего избиения, то делать мне здесь категорически нечего.

Единственный вопрос — чем и кого убивать? Таиться бесполезно — меня видели с десяток человек, значит, всех встреченных тюремщиков и солдат придётся уничтожать. И народу здесь слишком много, так что мои фокусы с цветной магией бесполезны, да и будут слишком явные ассоциации с тем домом. Значит, придётся бить привычными стихиями, и бить сильно, чтобы ни у кого и мысли не возникло связать это со мной.

Как только смог повернуться, лёжа на полу, отправил сразу три воздушных лезвия, и на этом всё кончилось. Было три человека, а стало шесть половинок тел.

Полежал несколько минут, приходя в себя. Потом встал, подпитался из своего накопителя,