кораблестроения, сандаловое и эбеновое дерево. Из Китая вывозили шелк, фарфор, мускус, из Сиама — олово в слитках.

Саади превосходно знал стяжавшие всемирную славу старые гавани Персидского залива, где царила атмосфера дальних странствий, моряцкой дерзости, рывка в незнаемое, где сочиняли романтические новеллы о приключениях Синдбада Морехода.

На портовых улицах перед глазами скитальца проходил весь многоязычный Восток:

На пристань в Омане я вышел; в свой взор

Впивал и земной я и водный простор.

Мне тюрк и румиец, араб и таджик

Встречались…{46}

Саади

Уже в X в. расцветают эти города, которые отправляют свои корабли в Юго-Восточную Азию и Китай. Склады и магазины в них так забиты всевозможными товарами, что трудно повернуться. Тесно примыкают друг к другу многоэтажные дома, нижние этажи которых выстроены из камня и кирпича, верхние — из дорогого тикового дерева. О богатстве их обитателей говорит и прихотливая обстановка апартаментов. Эти дома принадлежат купцам — экспортерам и импортерам редкостных товаров, подлинным торговым магнатам своего века. Они заключают самые крупные в мире сделки, обладают капиталом в несколько миллионов динаров, имеют свои счета у банкиров и на базарах расплачиваются не деньгами, но чеками. Во владении этих негоциантов множество кораблей, уходящих в рейсы на месяцы, а иногда и годы. Недаром в портовых кабачках в ходу анекдот о человеке, который 40 лет переходил с корабля на корабль, так и не ступив ни разу на твердую землю.

Корабли водили потомственные лоцманы и капитаны дальнего плавания, которые знали все секреты судоходства по Индийскому океану, передавая их из поколения в поколение. Из гаваней Омана, Сирафа, Басры выходили и легкие быстрые суда с пассажирами и «китайские» корабли для перевозки товаров. Последние обладали сложной парусностью и вызывали удивление своей величиной: они были так высоки, что для подъема на палубу служили лестницы около десяти футов длиной. Вместе с экипажем эти «джонки» могли забрать 1500 человек. Внутри они имели около сотни кают, несколько магазинов и подобие базара с бакалейной лавкой, трактиром и палаткой брадобрея. Команда состояла из опытных моряков, водолазов и солдат для защиты от пиратов. Ныряли водолазы без масок, с открытыми глазами и, если во время плавания в корпусе судна обнаруживали течь, спускались под воду и залепляли пробоину воском.

В оживленных портах и центрах караванной торговли перед отправлением в дорогу собирали запасы полезных сведений. У арабских, персидских и индийских купцов, морских капитанов, рыбаков, работорговцев и пиратов — всяких людей почтенных и малопочтенных занятий — узнавали о попутных ветрах и течении рек, о религии и обычаях далеких племен, о способах меновой торговли и предосторожностях, какие следует принять. Попутно можно было услышать и об удивительных существах, живущих на краю ойкумены, о дереве в дальневосточной стране Вак-Вак с плодами в виде прекрасных девушек или о магнитных горах на дне океана, которые, притягивая гвозди, разрывают на части корабли.

Рассказы бывалых людей использовали создатели «классической школы» арабской географии, писавшие на универсальном языке восточной науки. Авторы географических трактатов с астрономическими и математическими выкладками, словарей и карт, практических справочников с обстоятельным перечислением населенных пунктов не только компилировали труды предшественников и опрашивали пришельцев из дальних мест, они и сами собственными стопами неустанно мерили землю, годами с риском для жизни блуждали в пустынях и морях. «Исходил я доброе число морей, побывал на Китайском, Румском, Хазарском, Красном и Арабском морях и испытал там неисчислимые ужасы, но ничего более страшного, чем Африканское море, мне встречать не доводилось» (ал-Масуди){47}. В своих «научных экспедициях» арабоязычные географы накопили огромную информацию по физической географии, экономике, истории и этнографии всех стран от Испании до устья Инда и верховий Енисея. Они изучили юго-восточное побережье Азии вплоть до Кореи и располагали достоверными материалами о Центральной Африке.

Расцвет торговли и землеведения в мусульманском мире был подготовлен задолго до арабских завоеваний и исламизации покоренных народов в VII–VIII вв. Археологические открытия последних десятилетий свидетельствуют о том, что, войдя в соприкосновение с высокими цивилизациями Ближнего Востока, Ирана и Средней Азии, арабы унаследовали уже сложившуюся систему коммуникаций на огромных территориях от Византии до Китая.

Глава 2

ВЕЛИКИЙ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ

Верблюдов отборных с ним тысяча шла,

И не было грузам богатым числа.

Сто рыжих верблюдов с дирхемами шли,

А сорок верблюдов динары везли…

С вьюками, где мускус и лучший алой,

С шелками, дивящими взоры красой, —

Их Чин поставляет, и Мыср, и Иран —

Шел в тридцать верблюдов еще караван.

Фирдоуси

В предгорьях Главного Кавказского хребта, в ущелье притока Кубани — Лабы, где в средние века обитали адыго-аланские племена, расположен могильник Мощевая Балка. В сухих пещерных склепах, тянущихся вдоль обреза балки, найдены предметы из дерева и кожи, полотняные одежды, украшенные шелком. Особое внимание археологов привлекла группа китайских вещей времени династии Тан (618–907): обрывки картины на шелке, фрагменты переплета и рукописей. Судя по документу с приходо-расходными записями: «…120 монет… 10-й месяц 4-й день… продал…», — вещи эти принадлежали китайскому купцу.

В 1965 г. в недрах безжизненного Афрасиаба — городища древнего Самарканда — археологи обнаружили росписи VII в. Они украшали парадный зал дворца самаркандского правителя Вархумана. Монументальные композиции на глинобитных стенах поясняются согдийскими надписями. Перед глазами зрителей, сидевших вдоль стен на низкой скамье-суфе, развертывался блестящий «парад» азиатских народов во всем своеобразии их этнического облика, украшений и оружия, одежд и орнамента шелковых тканей. Вот посольство от владетеля Чаганиана — области в долине Сурхандарьи. Под перезвон колокольчиков мерно шествует слон с паланкином, в котором везут принцессу. Ее сопровождают знатные всадницы и вельможи с булавами в руках, едущие на верблюдах. Другие участники процессии гонят священных белых птиц и табуны коней. Не свадебный ли это кортеж: иноземная невеста со свитой прибывает ко двору царственного жениха? На западной стене зала — тюркские воины с длинными черными косами и китайские дароносцы с рулонами тканей, шелковой пряжей, плодами. Китайцы в шелковых халатах с широкими рукавами, их волосы собраны в пучок на макушке; у корейских посланников круглые шапочки с перьями. На северной стене — сцены охоты на