«Возможно, она прокляла Анью в отместку за вред Тартару во время ее бегства?»

Рейес покачал головой.

«Если в свитках верная хронология, то Анья была проклята до тюремного заключения» Он клацнул языком. «Может быть Анья – копия совей матушки. Может быть, она спала с Тартаром и разъярила богиню. Разве не по этой причине большинство женщин желают зла соперницам?»

Такое предположение не устраивало Люциена. Он потер лицо, шрамы казались столь выпуклыми, что царапали ладонь.

«Оцарапали ли они Анью?» внезапно подумал он. Под поврежденной тканью его щеки вспыхнули от унижения. Она наверняка привыкла к гладкому совершенству своих мужчин, и запомнит его как уродливого вояку, что повредил ее прекрасную кожу.

Рейес провел пальцем по одному из пустых бокалов на столе.

«Не нравиться мне то, что мы в долгу у нее. И то, что она заявилась в клуб. Как я упоминал ранее, Анья оставляет за собой след разрушений и хаоса»

«Так же и мы»

«Так было, но мы никогда не наслаждались этим. Она с улыбкой соблазняла тебя» Рейес мрачно глянул на друга. «Я заметил, как ты смотришь на нее. Как я на Данику»

Даника. Одна из смертных, которых было приказано убить Аэрону. Рейес хотел ее сильней, чем сделать следующий вдох, как подозревал Люциен, но был вынужден отпустить, в надежде спасти от жестокости богов. Люциен полагал, что воин сожалел с тех пор о своем решении, желая самолично защищать девушку.

Что я намерен предпринять? Люциен знал, чего ему хочется. Позабыть Анью и игнорировать Крона, как и Аэрон. Однако, игнорировать царя богов означало накликать кару – как и Аэрон. Его друзья больше не вынесут. В этом он был уверен. Они уже и так находились меж добром и злом. Еще немного и они падут, поддадутся своим демонам и перестанут сражаться с постоянной тягой к разрушению.

Он вздохнул. Проклятые боги. Приказ с небес пришел в самое неподходящее время. Ларец Пандоры был где-то там, припрятан, как угроза самому их существованию. Найди его Ловец раньше него – демон может быть исторгнут, убивая тем самым его, поскольку они были неразрешимо переплетены.

В то время как Люциен не обращал внимания на мысль о собственной кончине, он отказывался позволять причинять вред своим собратьям. За них он чувствовал ответственность. Если б только он не открыл ларец, чтоб потешить свою гордость, его людям не пришлось бы вмещать демонов. Он бы не сломал им жизни – жизни, которыми они когда-то наслаждались, будучи элитным воинством Олимпийцев. Благословенно, беззаботно. Даже, счастливо.

Он издал новый вздох. Чтоб защитить друзей от новой боли, ему придется убить Анью, как приказано – решил Люциен с острым сожалением. Это означает, что ему придется выследить богиню. Это означает, что ему придется снова очутиться рядом с нею.

Мысль о том, чтоб оказаться еще раз рядом с Аньей, еще раз ощутить ее клубничный аромат, ласкать ее мягкую кожу, и восхищала и мучила его одновременно. Даже вечность тому назад, когда он без памяти был влюблен в смертную по имени Мэрайя, а она в него, он не жаждал ее с такой силой. Жаркая боль, что заполняет каждую частичку тела и отказывается ослабевать.

Мэрайя… милая, невинная Мэрайя, женщина которой он отдал свое сердце вскоре после того, как научился управлять своим демоном. Но тогда он прожил на земле сотню – две сотни? – лет, время казалось просто не существовало, каждый следующий день походил на предыдущий. Затем он узрел Мэрайю, и жизнь приобрела смысл. Он возжаждал нечто хорошее, нечто чистое, чтобы прогнать прочь мрак.

Она стала солнечным светом в его полночи, яркой свечой в безжалостном мраке, и он понадеялся провести вечность, преклоняясь пред нею. Но слишком скоро ее поразила болезнь. Смерть моментально узнал, что ей не выкарабкаться. Люциен должен был забрать ее душу в тот же миг, но не смог заставить себя.

Неделями болезнь опустошала ее тело, разрушая часть за частью. Чем дольше он выжидал, надеясь на исцеление, тем сильнее она страдала. Ближе к концу она умоляла, рыдала и вопила о смерти. Скрепя сердце, зная, что им уже никогда не быть вместе, он наконец-то подчинился и исполнил свой долг.

Этой ночью он получил свои шрамы.

Люциен исполосовал себя, используя отравленный клинок; каждый раз, когда раны пытались зажить, он молился о шрамах и резал себя снова. И снова. Он даже жег себя до тех пор, пока кожа более не омолаживалась. Пребывая в своем горе, он наделялся обеспечить себе то, что ни одна женщина больше и близко к нему не подойдет, что ему никогда не доведется опять страдать из-за потери возлюбленной.

Он никогда не сожалел о своем поступке. До теперь. Он разбил все надежды стать мужчиной, которого по-настоящему захотела бы Анья. Такая совершенная женщина как она заслуживала столь же совершенного мужчину. Он нахмурился. Зачем он думает об этом? Она должна умереть. Желание только все усложнит. Хотя и так дальше некуда.

Снова образ Аньи возник в его мозгу, поглощая его мысли. Ее личико было чувственным праздником, а тело неимоверно сексуальным. Будучи мужчиной, он взвыл от ярости при мысли об уничтожении этого. Будучи бессмертным воином, что ж, он тоже взвыл.

Возможно, он смог бы убедить Крона отменить приказ. Возможно…Люциен фыркнул. Нет. Это не сработает. Пытаться заключить сделку с Кроном еще глупее, чем игнорировать его. Царь богов лишь прикажет ему сделать нечто худшее.

Черт побери! Почему Крон хочет ее смерти? Что она натворила?

Она оттолкнула его ради другого?

Люциен не обращал внимания на туман ревности и чувства собственности, что упал на его взор. Не обращал внимания на звон в ушах: «моя».

«Я жду» произнес Рейес, врываясь в его мысли.

Он сморгнул, стараясь прочистить мозги.

«Чего?»

«Чтоб ты рассказал, что случилось там»

«Ничего не случилось» гладко соврал он, ненавидя себя за такую потребность.

Рейес покачал головою.

«Твои губы все еще припухшие после ее поцелуев. Твои волосы растрепаны и сразу заметно, где она запускала в них свои пальчики. Ты вступился, когда мы намеревались увести ее, а затем она вообще исчезла. Ничего не случилось? Да что ты!»

Рейесу было о чем переживать и без Люциеновой ноши.

«Скажи остальным, что я встречу их в Греции. Я не поеду с ними, как планировалось»

«Что?» насупил брови Рейес. «Почему?»

«Мне было приказано забрать душу» только и сказал он.

«Забрать душу? Не просто сопроводить ее в рай или ад? Не понимаю»

Он кивнул.

«Тебе и не надо понимать»

«Ты знаешь, что я не выношу, когда ты таишься. Скажи мне: чью и почему»

«Какая разница? Душа есть душа, и ее происхождение не имеет значения, как и причина. Смерть» Люциен похлопал Рейеса по плечу и поднялся на ноги. Прежде чем воин смог произнести слово, Люциен вышел из клуба, не останавливаясь пока не достиг места, где целовал – и утратил – Анью.