— Ну, Слепой, тебя только за смертью посылать! — Бурый энергично шерудил в дальнем углу, копаясь в посуде. — Слушай, а где у тебя кружки?

— Где у меня — что? — Я осторожно переступил порог. — А зачем?

— Ну как же! Из чего мы это пить будем?

Вервольф кивком головы указал на стол, и я запоздало разглядел в центре массивный кувшин явно не с родниковой водой.

— Откуда? — только и пролепетал, прислонившись к стене.

— Мостовой дал. — Верный традициям вервольфов никого не звать по имени, Бурый давно уже придумал троллю прозвище.

— Он так упрашивал, — заморгала Карнаухая и хихикнула, — что мы не смогли отказать…

— Ага, — я шлепнулся на стул, — еще небось и продегустировали…

Вервольфы переглянулись и синхронно вздохнули.

— Вношу предложение — прекращайте пьянку!

Дружная парочка опять переглянулась.

— Ни за что! — Бурый нашел-таки три кружки и поставил их на стол. — Во-первых, невозможно прекратить то, что еще не началось, ибо да будет тебе известно, что будущего, как и прошлого, нет. Следовательно, того, чего нет, нельзя изменить. Во-вторых, когда мы еще у тебя в гостях побываем? Живем-то рядом, а друг к дружке не заходим, как чужие!.. Ну и в-третьих, что тут пить? Здесь и половины ведра не будет![3]

Я представил, как на рассвете пытаюсь вытащить во двор прохладиться две невменяемые тушки, и загрустил. Я же дал себе слово больше никогда не пить! Тем более с нечистью! Но перед моим носом уже возникла кружка, и по решительным мордам гостей я понял, что отвертеться не удастся.

Во всем, что произошло потом, виновата именно эта ночь.

Нет, закончилась она довольно быстро — где-то часа в три пополуночи, допив спиртное, вервольфы решили внести разнообразие в отдых и отправились «поразмяться». Я поспешил активировать защитный контур от нежити, самостоятельно добавив парочку заклинаний. Да, знаю-знаю, мне не стоит колдовать, да еще в нетрезвом состоянии, но так хотелось остаток ночи проспать спокойно! В шесть утра вставать! Хорошо еще, что особой живности хозяин давно уже не держит и много времени тратить на то, чтобы покормить десяток куриц и подоить козу, не нужно.

Конечно, я не выспался. Конечно, у меня наутро были чугунная голова, ватные ноги, а во рту — словно этот рыжий зайцелов устроил свой личный туалет… Кстати, где кот? Насколько я помню, до шашлыков из свежатинки мы вчера не допились…

Помогая себе руками, я кое-как добрался до кухни, где в секретном месте у меня была припрятана заначка, а именно — лично мною опытным путем составленная настойка, способная если и не вылечить страдающий с похмелья организм, то существенно облегчить его муки. Я сделал добрый глоток прямо из горлышка, после чего сразу захотелось жить.

Утро вполне соответствовало моим настроениям — туманное и мрачное. А что вы хотите в конце лета? Сейчас уже и заморозки бывают по утрам! Вот в прошлом году такой иней выпал, что казалось, будто прошел снегопад. Сегодня, «по счастью», был всего лишь туман, такой плотный, что не то что горизонта — двух тополей, росших поблизости, видно не было.

Прекрасно понимая, что позавтракать сегодня не смогу (желудок предпринял попытку к бегству при одной только мысли о еде), я все-таки нашел в себе силы приготовить завтрак на двоих. С появлением гостьи мои кухарские обязанности существенно расширились — я теперь в обязательном порядке варил на завтрак яичко «в мешочек» и делал бутерброды с вареньем и медом, ибо именно так привыкла завтракать эта девица. Кроме того, в ее покоях каждое утро во что бы то ни стало должны были стоять живые цветы.

Окунаться в туман не хотелось — я не был уверен, что потом сумею быстро отыскать в этом «молоке» дорогу домой. Поэтому ограничился тем, что надергал крестовника и кульбабы, выросших у самых дверей. А что? Вполне приличный букет получился! Для того, кто кое-что смыслит в народной медицине, даже исполненный глубокого смысла.

Сервировав стол, отправился будить ее высочество.

— Леди? — постучавшись, сунул нос в дверь. — К вам можно? Вы не спите?

— Мм, — донеслось с постели.

Приняв это за положительный ответ, подошел к постели:

— Просыпайтесь, леди. Пора вставать! Уже утро и… — Вытащив руку из-за спины, торжественно произнес: — Я принес вам цветы. Как вы и приказывали.

— Отстань, маньяк! — донеслось из вороха одеял. — Я не хочу вставать.

— Но завтрак…

— И завтракать не буду! — капризно протянула девушка. — Позовите доктора! У меня болит голова! И горло! И живот! И вообще — у меня все болит! — Последние слова она произнесла откровенно слезливым тоном. — А ты надо мной издеваешься! Веником этим в нос тычешь! Немедленно выкинь эту гадость! Я терпеть не могу желтые цветы! Желтое — значит «одиночество»! Приносить такой букет почти что обрученной невесте и девице на выданье — намекать ей, что помолвка расстроится! Убери!

Так-так… Спрятав отвергнутый букет, пристальнее вглядываюсь в лицо принцессы… М-да, последний раз это действительно имело место слишком давно, иначе я бы сразу заподозрил неладное. Воспаленные глаза, яркий румянец, хриплый голос… Но проверить не мешает.

— Ваше высочество, закройте, пожалуйста, глаза!

— Зачем? — вытаращилась она.

— Так надо. Ну на минуточку! Пожалуйста!

Леди Имирес подавила вздох, но послушно вытянулась на постели, зажмурив глаза с видом повстанки, которая гордо не желает смотреть в лица своим палачам. «Пытай, вражина, все равно ничего не скажу!» — было прямо-таки написано у нее на личике. Но я и не собирался ее долго мучить. Осторожно наклонившись, коснулся губами ее лба.

М-да, горячий… И оплеуха, которую мне тут же отвесили, была не менее жаркой.

— Ты все-таки маньяк! — выдохнула девица и неожиданно закашлялась. — Мало того что нагло пристаешь к больной девушке, еще и немытыми своими патлами по лицу возишь! Хоть бы назад их убрал! Все лучше стал бы выглядеть! И вообще, я тебе еще не говорила, что не люблю брюнетов? Так вот, теперь говорю!

Я отступил назад. Ну да, у меня длинные волосы, спускающиеся ниже лопаток. Я их не подстригаю — просто откидываю лишние пряди назад и за уши. Вымыть голову? Пожалуйста, хоть сейчас! Но убрать их… с шеи? Нет! А что я брюнет — так на себя бы посмотрела! Блондинка! Причем явно натуральная, то есть дура!

Придя к этому утешительному выводу, я отправился будить хозяина.

«Самый великий маг всех времен и народов» долго не хотел просыпаться, капризничал не хуже маленького ребенка, брыкался и пытался закидать меня подушками. Но стоило ему услышать, что гостья заболела, как он вскочил с постели бодрым козликом и ринулся в ее покои, даже толком не переодевшись — так и влетел, успев на ходу напялить халат на кальсоны.