Киссинджер и Бжезинский довольно рано стали советниками по международной политике и, обладая такими незаурядными талантами, предлагали свои услуги разным кандидатам. Киссинджер, как было отмечено, в своё время работал на Нельсона Рокфеллера, безуспешно пытавшегося выдвинуть свою кандидатуру от Республиканской партии в 1960, 1965 и 1968 годах. После проигрыша кампании 1968 года помощники вице-президента и кандидата от демократов Хьюберта Хамфри через его главного советника по международной политике Бжезинского спросили Киссинджера, не соблаговолит ли он поделиться так называемым «досье Никсона» – различными компрометирующими материалами на главного оппонента Рокфеллера. Киссинджер ответил согласием, продемонстрировав тем самым стремление к сотрудничеству – таким образом, он в какой-то степени мог бы поспособствовать победе демократов. Но когда Бжезинский договорился о передаче материалов в Центре Рокфеллера, встречу отменили. Киссинджера официально назначили советником Никсона по внешней политике[33]. Девять лет спустя, на церемонии в честь Хьюберта Хамфри в сенате США, Бжезинский в своей речи намёками упомянул об этом эпизоде. «Участие в вашей кампании 1968 года было для меня величайшей честью, – сказал он, обращаясь к Хамфри, а затем, повернувшись к Киссинджеру, добавил: – И я хочу во всеуслышание поблагодарить доктора Киссинджера за его помощь в этой кампании»[34]. Но это еще не всё. Прежде чем стать официальным советником Никсона, Киссинджер, будучи одно время консультантом и даже эмиссаром администрации Джонсона во Вьетнаме и обладая хорошими связями с делегацией США в Париже, возглавляемой Авереллом Гарриманом, передал людям Никсона инсайдерскую информацию об идущих переговорах с Северным Вьетнамом[35].

Таким образом, Киссинджеру в каком-то смысле удалось принять участие в трёх кампаниях, невзирая на партийную принадлежность. Это принесло свои плоды, когда через несколько недель Никсон предложил ему должность советника по национальной безопасности. Это ключевое назначение в конце 1968 года ознаменовало собой переход власти от старого истеблишмента к новой элите в области международной политики. Многие такого не ожидали, и это известие удивило даже Бжезинского.

«В 68 году я работал на Хьюберта Хамфри. Был его главным советником по внешней политике… Чтобы дать представление о том… насколько скромными были мои притязания, я думал, что, возможно, мне удастся стать помощником государственного секретаря по Европе. Да, это странно, но я не был готов к большему, и подстегнул мои ожидания только Генри. Победив, Никсон назначил Генри. Я и не думал, что он так поступит. Когда я был советником Хамфри, я никогда не думал, что займу должность советника по национальной безопасности. Согласно моим представлениям об Америке того времени это было невозможно»[36].

Во время работы в Совете планирования Бжезинский познакомился с вице-президентом и принял его предложение возглавить отделение его предвыборного штаба по внешней политике. После поражения Хамфри Бжезинский продолжал помогать ему в вопросах внешней политики, и когда Хамфри снова выдвинул свою кандидатуру от Демократической партии на выборах 1972 года, Бжезинский пересылал ему аналитические статьи, тезисы и советы через Дэвида Фромкина и Макса Кэмпелмана, которые заведовали внешней политикой во время этой кампании[37]. Пусть он на этот раз и не находился настолько близко к Хамфри, как в 1968 году, но это компенсировал тот факт, что он содействовал и другим кандидатам. Некоторые статьи и тезисы, которые он отсылал Хамфри, были копией того, что он предоставлял Эдмунду Маски и Теду Кеннеди в более старой версии, и ещё он предоставлял материалы Генри Джексону «Скупу»[38]. Как и Киссинджер за четыре года до этого, Бжезинский распределял свои ставки (хотя и в одной партии), но никто из кандидатов, кроме Хамфри, на самом деле ему не нравился. И особенно он критиковал главного кандидата, Джорджа Макговерна, который, по его мнению, занимал слишком левые позиции по международным вопросам. Некоторые из советников сенаторов, тем не менее, попытались заручиться поддержкой Бжезинского в августе 1972 года, но он по-прежнему проявлял осторожность и даже отослал открытое письмо редактору «Вашингтон пост», в котором писал, что он вовсе не сторонник Макговерна, как предполагали некоторые[39]. Несколько недель спустя Макговерн потерпел сокрушительное поражение в борьбе с Никсоном, как и предсказывал Бжезинский, и тем самым укрепил позиции Киссинджера (вскоре тот получил назначение на пост государственного секретаря).

Бжезинский же вернулся к преподавательской деятельности в Колумбийском университете, писал статьи о международном положении и руководил нарождающейся Трёхсторонней комиссией, воплощением новой политической элиты. Вместе с тем в 1970-х годах Бжезинский значительно расширил свои горизонты: помимо своей специализации по Советскому блоку и Европе он заинтересовался Азией (проведя 1971 год в Японии и написав книгу «Хрупкий цветок»)[40], а также постарался рассмотреть политику и дипломатию с более широкой социологической точки зрения на международные отношения, включая влияние технологии как на передовые страны, так и страны третьего мира (в книге 1970 года «Технотронная эра»)[41]. Участие в Трёхсторонней комиссии помимо чисто академической деятельности позволяло ему ещё сильнее погружаться в «промежуточный» мир.