— Да ни чего. (Успокаивает меня, как свою девушку).

— Я просто вспомнил чем такая дерзость, с моей стороны, обернулась для нас тогда.

— А, ну это всё объясняет. (В принципе логично: на основе полученного опыта он сделал кое-какие корректировки).

— Если ты на счёт бюджета, то твои тридцать останутся тридцати процентам от стоимости наших услуг, я только из своих ей двадцать плачу.

— То есть у тебя семьдесят процентов было!? Нет, не из-за этого. Просто раньше мы были постоянно вдвоём, как два друга, и это было классно… — Не смог договорить.

— Ну а сейчас нас трое, это само по себе волшебное число. Допустим, говорят, бог любит троицу.

— Да, а ещё говорят третий лишний, и бог не дурак, любит пятак. — Я улыбнулся ему, фальшивой улыбкой, затем принялся за дело.

— Ладно тебе. Мы с тобой за две недели успели стать друзьями (возможно потому что живём вместе). Ну хорошо, как свыкнешься, приходи вниз, у нас ещё твои блины остались. — Лескуд знал, что когда я химичу нельзя меня просить бросить дело.

— Я думал, что мелкая всё съела.

— Ты знаешь. — Ответил он с энтузиазмом и при этом ещё разворачиваясь. — Мелкая съела только один, в отличии от первой, которая съела штук десять, я думал стопки блинов не хватит.

— Агась. — Ответил я, а сам смешивал нитрат серебра с медным порошком, который через некоторое время покроется довольно таки толстым слоем серебра, а сейчас, пока, медный порошок превращается в нитрат меди два.

— Тебя ждать внизу?

— Да. — Я отложил этот порошок в сторону, Затем встал и пошёл вслед за Лескудом.

Мы спустились в низ. Эта девка сидела на моём любимом месте. Как всегда у подлокотника, который для него был с права, ближе к кабинету, сел Лескуд. Он жестом руки приказал ей подвинуться чуть ближе. Я сел у подлокотника, который для меня находиться слева, ближе к кухни. Она, после приказа Лескуда, села в середине.

— Ну, может расскажите нам о вас. — Попросил её Лескуд.

— Ну расскажу. Меня зовут Валерия Караврузова, я из Ульяновска.

— О, Сань, это по моему рядом с твоим городом, во всяком случае ближе чем Питер?

— Ближе чем ты думаешь. — Ответил я Лескуду, после чего запил чаем, без сахара с молоком, который приготовил Лескуд, так как пока только он знает мои предпочтения.

— Да, а ты откуда?

— Я с Пензы. — Ответил ей, съев ещё один блин.

— Серьёзно, из Пензы в Питер. Звучит как название хорошей комедии.

— Смешнее, чем ты думаешь. — Ответил я после того, как запил кусок блина.

— Ну, как работа?

— Хор… — Не успел я договорить, как вмешался Лескуд.

— Работа хорошая, хоть и опасная… — Моим же методом… Лескуд, не стыда не совести у тебя нет.

— Зато интересная. — На этот раз я перебил Лескуда.

— Понятно. — Ответила она, доставая свой чай. — А что, телек не работает?

— Работает. — Ответил Лескуд и потянулся за пультом.

— А почему лампочка не горит, свет вроде есть. — И она глазами указала на лампы.

— Сейчас. — Я допил чай, пошёл на кухню, положил чашку, а затем открыл вход в подгреб и залез во внутрь, там я покрутил минуту и вылез назад.

Когда я вылез, я застал Лескуда моющего тарелки. Это, пожалуй, единственный плюс от его официальности, он гостям, если я занят, моет чашки и тарелки. Тарелку он не мыл, значит блины ещё остались.

— За одно и мою помой. — Сказал я ему.

Он даже не посмотрел на меня.

— Не обижайся. — Это я зря сказал. Хорошо что у нас в доме такая акустика, все звуки с кухни, верхнего этажа и кабинета, не слышны в зале и наоборот, всё что слышно в зале, хорошо слышно на кухне, в кабинете и на верхних этажах. Так сказать все что происходит не в зале, остаётся не в зале.

— Сань, может хватит? — Это всё что он сказал.

— Ладно прости, я знаю, как ты не любишь мыть посуду, но некогда не понимал почему. Нет, не в том смысле, многие не любят, но ты просто люто ненавидишь это дело. Почему?

— Неважно Сань, неважно. — Всё так же, жёстким голосом ответил он. — И я не про это…

— Сегодня какой день недели?

— Четверг.

— О, завтра Тая придёт. Мне надо свою бомбочку доделать.

— Сань, ну как бы девочек не бомбочками завлекают, а там, например, цветами…

— Ну просто, ну очень смешно, прям обхохочешься. — Ответил я ему и сильно затяну букву «о» в слове «очень».

Я пошёл в зал, где по телевизоры шло какое-то юмористичное шоу.

— Не люблю этот канал, здесь реклама идёт дольше чем фильм. Знаешь такой специальный канал для рекламы. — Сказала она.

— Зачем ты тогда его смотришь? — Ответил я присев на своё место. Она же сидела, положив свои ноги боком на диван, согнув колени, также она локтем левой руки упиралась о спинку дивана, при этом её руки взяты друг за друга, и вторая рука осталась висеть, держась за пальцы другой руки.

— Больше посмотреть нечего. — Потом она всё же переключила канал. — А ты что любишь смотреть? — Спросила она и протянула мне пульт.

Я переключил на канал «наука». — Вот это.

Она отняла пульт и переключила на другой канал где идёт какая-то научная фантастика про космос.

— Ясно… ты зануда.

— Не люблю такие фильмы. — Ответил я ей.

— Почему? Я думала таким как вам это нравиться.

— Там много астрономических ошибок. — Заявил я. — Я с детства ей увлекаюсь.

— Ого, у тебя то детство было? Ну знаешь, друзья, девушки?

— Лескуд мой друг, а девушки… Ну…

— Ожидаемо.

— Что это значит?

— Ну просто, ты красавчик, но ты умный красавчик, что само по себе делает тебя ботаном. А девочки любят не ботанов.

— Я не ботан.

— Ботан.

— Докажи, что да.

— А ты докажи, что нет.

— Я просто хочу этим заниматься.

— Я говорю ботан.

— Нет.

— У тебя наверное и учебники за несколько классов есть.

— Да есть, по химии… Но как это связано?

— Ну вот. — Потом она переключила тему. — Вот мы посмотрели сцену, здесь есть хоть одна ошибка. — Она так сказала слово «одна», что аж глаза закатила.

— Есть, три. Во-первых…

— Дай угадаю, у Юпитера нет кольца, кольцо есть у Сатурна и ещё какой-то планеты. Видишь я тоже, что-то знаю.

— У любой планеты гиганта есть кольца, даже у Юпитера.

— Говорю, ботан.

— Нет.

— Ну, Лескуд, если честно забыла его имя, он типа красавчик, а ты умник. Как мачо и батан. У вас классная команда. — Сказала она, а затем мысленно продолжила. — (Про вас хороший