Вокруг ни души, только уснувшие под своими брезентовыми одеялами автомобили и тишина.

Глава четвертая

Уже пять дней Юлька работает в магазине. Пять долгих дней, которые тянутся с восьми утра и до семи часов вечера. Но это только для нее до семи, для остальных еще дольше. Ведь Юльке нет восемнадцати лет, и ее отпускают раньше. Она уходит, а магазин продолжает торговать еще целых два часа.

На Юльке белая куртка и светло-синий берет, как у всех продавцов. Халаты здесь носят только директор, заведующие отделами, их заместители и работники бухгалтерии. Правда, зачем последним нужны халаты, Юлька себе представляет слабо.

Обязанности ее пока не сложны, но хлопотливы.

Она готовит товары к продаже: освобождает их от тары, протирает банки, зачищает масло — соскабливает заветренный слой с дышащих холодом светло-желтых монолитов.

Она нарезает трескучую оберточную бумагу, орудуя длиннющим гастрономическим ножом, который сточен почти до самой спинки.

Вместе с другими ей приходится подтаскивать продукты из подвала, и это не очень легко.

А что поделать? Строгим распоряжением торга грузовой лифт остановлен по жалобе пенсионера со второго этажа. Того самого, которого встретила она в первый день у директора в кабинете. Говорят, будто лифт пустят снова, как только соорудят бетонное основание для мотора. Новое основание будет гасить вибрацию, уменьшится шум, и подъемник перестанет отравлять стариковскую жизнь. Только когда это будет?

Еще Юлька учится красиво выкладывать товары в витринах прилавков: накручивать розочки на кусках шоколадного и сливочного масла; составлять причудливые фигуры из тугих блестящих плавленных сырков, в особом порядке располагать красные и желтые головки благородных сыров — этаких аристократов среди товаров молочного отдела.

Она уже кое-что знает о продуктах, проникла, можно сказать, в их некоторые тайны. Диетические яйца, оказывается, считаются диетическими лишь в течение десяти дней с момента носки — дата проставляется на каждом яйце. Когда же истечет этот срок, их разрешается продавать только по цене столовых, то есть уже не по рубль тридцать, а по девяносто копеек за десяток. А куда девается разница? На этот вопрос Юлька пока ответить не может.

Она знает теперь, что до начала работы циферблатные весы в отделе обязательно выверяются и стрелка их устанавливается строго на нуле. Мария Степановна, заведующая отделом, очень внимательно за этим следит. Еще она проверяет наличие ценников над образцами товаров, а новые ценники выдает собственноручно и расписывается на обороте каждого. Это если старые загрязнились или поступили продукты, на которые ярлыков с ценами не было.

Между делом Юлька наблюдает за людскими приливами и отливами у прилавка, присматривается к покупателям. Некоторые ей уже знакомы.

Каждое утро в девять часов приходит общительная старушка с ясными и тихими глазами. Покупает она два пакета молока: пакет обыкновенного для себя и жирного, шестипроцентного или топленого, для двух своих сиамских кошек, вернее, для кошки и кота. Зовут их Клепа и Филька, они избалованы и пьют только дорогое молоко, а от простого отказываются.

Около двенадцати появляются двое рабочих в синих комбинезонах и покупают по бутылке кефира. Товар штучный, взвешивать его не надо, а потому свои покупки они пытаются получить без очереди. Это всякий раз вызывает переполох и злые нападки женщин. Однако двое в комбинезонах не отступают, а на недовольные выкрики отвечают постоянно одними и теми же фразами:

— Машина у меня тут, автомобиль! Понимаете, мамаши?! Бензин в нем горит! — хитрит первый.

— Ну, чего шуршите, женщины? — удивляется второй. — Не вино ж мы берем, право слово!

В очереди много пенсионеров. Им стоять особенно трудно — в торговом зале духота, тяжелые сумки с продуктами обрывают руки. Юлька как-то сказала об этом Антонине Сергеевне, старшему продавцу, но та только пожала плечами:

— Без очереди их, что ль, обслуживать? Да ведь тут такое начнется! Не беда, потерпят. Делать-то им все равно нечего.

Антонине Сергеевне сорок пять лет, в магазин она пришла совсем девчонкой и работает в нем куда больше, чем Юлька живет на свете. Лицо у нее обычно доброе и приветливое, особенно в первой половине дня. А когда Антонина Сергеевна улыбается, на щеках образуются ямочки и вся она как-то сразу молодеет.

Работает Антонина Сергеевна сноровисто и споро. Юльке приятно наблюдать за ее руками, которые будто сами находят нужный товар, что-то завертывают или нарезают, двигаясь расчетливо и точно. С покупателями она ровна, обходительна, по-хозяйски спокойна, а их заискивания или раздраженность не выводят ее из состояния деловой сосредоточенности.

Правда, так бывает только до середины работы, часов до трех или четырех, смотря по тому, каким выдался или как складывался день. Но к концу дня или еще раньше руки Антонины Сергеевны начинают сбиваться с ритма, а самые обычные вопросы или просьбы покупателей кажутся ей бестолковыми или не в меру настырными, выводят из себя.

Однако, если она резко возразит покупателю или отмахнется от него, будто от назойливой мухи, вскоре затем обязательно потихоньку спросит у Юльки:

— Слышала, как я его?

— Слышала, — так же тихо ответит Юлька.

— Никогда себе такого не позволяй. Покупатель — он всегда прав! Запомнила?

— Запомнила, — шепнет Юлька в ответ.

Дело в том, что Антонина Сергеевна — Юлькина наставница, она обучает Юльку торговому ремеслу: рассказывает о свойствах товаров, о сроках их реализации, о том, как товар взвешивать, нарезать, проверять его качество по органолептическим — ну, и словечко! — признакам, и еще о многих вещах.

В обязанности Антонины Сергеевны входит также обучение Юльки вежливому и культурному обращению с покупателями. А тут, понятно, личный пример занимает не последнее место. Вот почему каждый собственный срыв, допущенный в присутствии Юльки, Антонина Сергеевна переживает, в десятый раз спрашивая Юльку:

— Слышала, как я его?

— Запомнила! — уверенно обещает Юлька.

Ответ неожидан для обеих, и Юлька еще не знает, какую он вызовет реакцию у наставницы. Но Антонина Сергеевна нисколько не сердится, хотя ее система воспитания вежливости методом «от противного» идет прахом. Помимо Антонины Сергеевны и Клавы, в Юлькиной смене работает еще одна продавщица — Лиза.

Она старше Юльки на четыре года. Кажется, не так-то и много, но за этот недолгий срок Лиза уже ухитрилась невозвратно потерять фигуру, стала коротенькой и полной.

Окончив школу, Лиза собиралась поступить в институт кинематографии, но вместо этого вышла замуж, что, по ее словам, в наше время сделать не легче, чем пройти три тура испытаний на актерском факультете при тысячном наплыве абитуриентов. Теперь у Лизы трехлетний сын Колька и муж, которого тоже