Чтобы нравиться мужчинам, не нужно никаких искусственных уловок. Следуйте природе; она вас сама собою к тому приведет. Покажите себя в истинном виде! Доверьтесь вашим сердцам, если вы можете быть любезнее, тут вы найдете всеобвораживающую прелесть! Тогда-то вы наиболее будете нравиться, когда вы, по-видимому, не станете о том думать.

Будьте искренне добры, и сие скажется на каждом вашем шагу. Искусственная чувствительность обыкновенно забывается, истинная доброта сердца всегда остается одинаковою. Вот в чем состоит торжество женского образования и подлинная наука их жизни.

Чистота и доброта сердца! – только вы, наконец, научаете оба пола честно обходиться друг с другом. То недостойное, систематическое поведение, где они оба друг друга презирают, уступит, наконец, откровенности, и пустые уловки тщеславия исчезнут перед благороднейшими чувствами.

Но так как наши искусственные общественные связи производят множество характеров, природу обезображивающих, так как молодые девицы нередко должны обращаться с мужчинами совсем противоположных характеров, то и необходимо будет с некоторыми из них познакомиться ближе.

Что нравится женщинам в мужчинах?

Мне кажется, крепость в соединении с кротостью, выражение силы и спокойствия, слияние благородства с прелестью, сказывающиеся в каждой черте лица и в каждом поступке, – словом, все то, что обещает опору и благорасположение, деятельность, нежность, опытность и твердость.

Все мужчины вообще имеют некоторое об этом представление; но лишь немногие разумно оным пользуются. Отсюда происходит весьма странная ошибка в их поступках. Они хотят понравиться то нахальством, то блажью, то селадонством, то утомительною услужливостью; каждый почитает себя образцом любезности, и никто не воображает, сколь его характер неестественен.

Нахал все хочет взять силою. В каждой женщине он видит лишь невольницу и думает, что он может по своей воле располагать ее любовью. Малейшее сопротивление он считает оскорблением, а нежнейшую привязанность долженствующей. Поступать иначе он почитает для себя низким. Каждый его шаг должен быть указом; каждая причуда – законом: он глава всех мужчин; нет женщины, достойной его величия. Он беспрерывно говорит о своей особе; беспрестанно рассказывает геройские свои подвиги. Пред ним трепещет земля; он ужас своего пола. Все ниже его, он особое существо, только в образе человека.

Другой род мужчин составляют так называемые распутники (libertins), которые бывают или действительно, или притворно таковыми. Действительный распутник претендует токмо на чувственное наслаждение. Почти каждая женщина составляет предмет его желаний, и он всем жертвует, чтобы достигнуть своей цели. Он личико свое почитает очаровательным, чем оно в действительности редко бывает, и всячески старается им на женщин действовать. Он богат всеми прелестями хорошего обхождения; его можно назвать хамелеоном, являющимся в тысячах разных расцветках; Протеем, умеющим принимать на себя любые образы. Он из порока сделал систему, которую трудно описать, но которая, к несчастью женского пола, слишком хорошо к себе располагает.

И в нравственном отношении могут быть распутники, которым, однако, не наслаждение, а нужна любовь. Их суетное, эгоистичное сердце совсем лишено тех чувств, которые внушить стараются; они забавляются нарушением спокойствия женщин и своих клятв; равнодушно взирают они на горе обманутых ими жертв, а о павших не проронят ни одной слезинки. Гнусные, льстивые злодеи!

Что касается до притворных распутников, то они стараются только внешне выглядеть таковыми. Они хотят считаться или счастливыми Алкивиадами, всем наслаждающимися, или чувствительными любовниками, везде побеждающими. Их разговоры преисполнены намеков и двусмысленностей: они не называют по имени, но описывают так, что легко угадать. Их глаза, их губы в беспрестанном движении; они улыбаются и кашляют, делают знаки и говорят тайно; ищут тысячи предлогов позволить себе некоторые вольности и самым малозначительным поступкам умеют придать вид умысла. И самый сомневающийся поверил бы им, между тем как все сие есть обман.

Если же им хочется быть только сентиментальными и прослыть всеобщими покорителями сердец, непревзойденными Нарциссами, то все женщины должны в них до безумия влюбиться. Юлия имеет вид меланхолический – она, верно, умирает по нашему Адонису; Софья сидит в задумчивости – конечно же, ее занимают мысли о нашем Аполлоне; Эмилия вслух вздохнула – что же другое это значит, как не страстный вздох? Шарлотта спросила об нем, потому что она желала бы удалить его за тысячу верст от себя – ясное дело: он сделался ей необходимым. Аделаида нечаянно дотронулась до его пальца, чего еще более? – она обнаружилась. Одним словом, женщины дерутся за него, ни день, ни ночь не дают ему покоя, и при всем том он может только одну осчастливить.

Но оставим этих наглых и обратимся к чувствительным, изнывающим пастушкам, которые говорят только слезами да вздохами или стонут подобно супругу Филомелы и падают пред женщинами в пыль и прах.

Бедные, робкие ягненочки! От вас нельзя много и ожидать. Ваше нежное сердце составляет источник величайшего вашего мучения. Вы едва дерзаете взглянуть на своих ангелов.

У вас все нежно, мягко и как бы тает: походка, одежды, приемы, язык – все кажется сладко, как мед. Они так задумчивы, так несчастны! Их любезные хотят устроить все по-своему, но не как они. Это ужасно! Глупые плаксуны, не принадлежащие ни к одному полу и обоими презираемые.

Совсем другой род составляют глупые смельчаки, которые в первую четверть часа расскажут вам историю своей жизни, а во вторую откроются в любви. С сих пор они почитают себя вашими старыми знакомцами, во все вмешиваются, делают распоряжения, повелевают, суетятся, хотят все сделать наперед, все угадать с одного лишь взгляда и все делают наизворот. Они ко всему готовы; вы можете употребить их в добро или во зло; они все с охотою переносят и никогда не утомляются. Но берегитесь! Их услужливость лишает вас свободы.

Тщетно вы хотите от них отделаться. Они каждую минуту вас вновь обязывают. У них все рассчитано. Они все помнят, и рано или поздно вы должны будете за все заплатить.

Продолжение прежнего

С каждым из начертанных характеров надобно поступать особенным образом.

Нахал бывает или действительный, или хочет токмо казаться таковым. В обоих случаях он тиран общества. Желая удалить его от себя, надобно стараться вести себя твердо и благородно; отвечать с холодною и умеренною учтивостью и, по-видимому, прощать по мелочам. Не должно горячиться, если он далеко заходит; но объясниться твердо и сухо. Так как нахалы в обращении с женщинами большей частью бывают великие трусы, то погрозить им каким-либо приятелем из мужчин; часто сие всего вернее помогает.

Действительный распутник, стремящийся единственно к наслаждению, весьма опасный человек. Ему стоит только преодолеть законы приличия (conventions), против которых восстает сама природа. Он нападает на чувственность, которая сама ему предается; и сия добровольная ее сдача составляет всю его победу. О, как тяжко защищаться против такого неприятеля! Кто может противостоять там, где вместе на нас устремляются природа и искусство, потребность и случай! Кто сможет тут устоять!