— Признайте, пожалуйста, фактом, — потребовал сэр Харви, — что эта девушка ненормальная. Отравители непременно должны кому-то или чему-то довериться, как правило дневнику. Тем не менее я надеюсь найти и еще кое-что, кроме этого. Вспомните, ни одна ниточка никогда ее ни с ядом не связывала, ни со шприцем. Может быть, она держит яд в сейфе. А может быть…

— Что?

— Хуже того, — ответил сэр Харви, сложив губы в странную гримасу и глядя в пустоту. — Да. Хуже того. Гидеон Фелл однажды сказал…

И тут его прервали.

— Я сегодня слышал в пабе, — неожиданно вставил доктор Миддлсуорт, вытащив изо рта до сих пор не набитую трубку, — что доктор Фелл проводит лето в Гастингсе. У него там коттедж.

Возникло впечатление, будто заговорил какой-то предмет мебели. Сэр Харви сморщился, раздраженно оглянулся. Миддлсуорт, продолжая посасывать пустую трубку, задумчиво созерцал лампу.

— Гидеон Фелл поблизости? — Сэр Харви сменил угрюмое настроение на радостное оживление. — Тогда его надо привлечь. Хэдли с ним консультировался насчет того случая с Дэвисом, и запертые комнаты очень его озадачили. Знаете, когда мы эту комнату отопрем…

— С моей помощью? — мрачно уточнил Дик.

— Да. С вашей помощью.

— А если я не пожелаю?

— Думаю, пожелаете. Так называемая мисс Грант считает, что я в коме, при смерти. Поэтому я ее разоблачить не могу. Вы следите за мыслью?

— О да. Слежу.

— Она, конечно, глупа. Но обречена играть в восхитительную и блистательную игру под названием отравление. Она ею захвачена. Одержима. Поэтому рискнула в меня выстрелить и с невинным видом, пользуясь всеобщим легковерием, объявила, будто это вышло нечаянно. Все ее приготовления ведут к чьей-то смерти. Она не откажется от волнующих ощущений. — Сэр Харви постучал пальцем по краешку письменного стола. — Вы, мистер Маркем, пойдете обедать. Делайте все, что она вам предложит, соглашайтесь с каждым словом. Я буду слушать в соседней комнате. С вашей помощью мы узнаем, что хранится в пресловутом тайнике. А когда выясним, каким образом не слишком умная леди умудрилась провести полицию двух стран…

— Простите, — опять перебил доктор Миддлсуорт.

Дик и сэр Харви слегка вздрогнули.

Доктор же, сохраняя невозмутимость, встал с плетеного кресла и направился к ближайшему окну.

Два окна были завешены плотной цветастой тканью, выцветшей и потемневшей со временем от табачного дыма Шторы оказались не совсем плотно задернуты, а ближайшее окно вообще распахнуто настежь. Миддлсуорт раздвинул занавески, и свет лампы хлынул в сад перед домом. Высунув в окно голову, он взглянул налево-направо, потом опустил раму и какое-то время — долгое время — пристально смотрел в окно, прежде чем закрыть шторы.

— Что? — спросил сэр Харви. — В чем дело?

— Ничего, — бросил доктор и вернулся в кресло.

Сэр Харви испытующе его разглядывал.

— Вы, доктор, — сухо заметил он, — до сих пор почти ничего не сказали.

— Да, — подтвердил Миддлсуорт.

— И что обо всем этом думаете?

— Что ж! — сказал доктор, чувствуя себя очень неловко. Он посмотрел на трубку, на свои поношенные старые башмаки, потом взглянул на Дика. — Дело дурно пахнет. Вам неприятно обсуждать его при мне, при чужом человеке, и я вас не упрекаю за это.

— Все в порядке, — заверил Дик. Ему нравился доктор; он почувствовал некоторое облегчение, услышав его интеллигентное мнение. — А что бы вы решили на моем месте?

— Если честно, не знаю, что сказать. Нельзя поддерживать отношения с убийцей. Дик. Из простого здравого смысла. Однако… — Миддлсуорт помолчал. — Может быть, стоит испробовать ловушку сэра Харви. Таково мое мнение. Впрочем, девушка должна быть поистине сумасшедшей, чтобы совершить против вас какую-то коварную проделку всего через сорок восемь часов после происшествия с ружьем. Кроме того, затея полностью провалится, если просочатся какие-либо сведения, что сэр Харви не тяжело ранен. Майору Прайсу, к примеру, это уже известно. — Мрачно задумавшись, Миддлсуорт грыз черенок трубки. Потом взглянул на Дика, тихо и ободряюще пробурчав: — Возможно, окажется, что все это ошибка, хотя сэр Харви и вся на свете полиция клятвенно утверждают обратное. Пока у нас просто предположения. Однако дело в том. Дик… проклятье… так или иначе, надо убедиться.

— Да. Я понимаю.

Дик откинулся в кресле. Он чувствовал себя побитым и опустошенным, но худшее еще ждало впереди, когда пройдет шок. Мирная гостиная с батальными гравюрами и темными дубовыми балками, с каминной доской, украшенной накладным латунным орнаментом, казалась столь же нереальной, как история Лесли. Он закрыл руками лицо, гадая, каким мир предстанет у него перед глазами в новом, правильном фокусе. Сэр Харви с отеческим чувством смотрел на него.

— Так что решим… о завтрашнем вечере?

— Ладно. Пожалуй.

— Завтра утром, — многозначительно продолжал хозяин коттеджа, — вы получите окончательные инструкции. Надеюсь, вы не пророните ни слова, ни даже намека нашей проворной подруге?

— Но допустим, она виновата! — почти крикнул Дик, внезапно открывая глаза. — Предположим, виновата, и ваш трюк это подтвердит. Что тогда будет?

— Честно сказать, меня это не занимает.

— Арестовать ее я не позволю. Предупреждаю вас, даже если мне придется пойти на лжесвидетельство.

Сэр Харви поднял одну бровь:

— Предпочтете смотреть, как она травит следующих женихов?

— Мне плевать, черт побери, что она будет делать!

— Давайте отложим этот вопрос, — предложил патолог, — пока вы не увидите, как чувствуете себя после эксперимента? Поверьте, завтра вечером к этому часу вы уже преисполнитесь отвращения. Возможно, вдруг окажется, вы уже не испытываете безумной любви. Даете слово не портить дело и ничего не говорить нашей подруге?

— Даю. А пока…

— А пока, — вмешался доктор Миддлсуорт, — идите домой и постарайтесь заснуть. И вам, — обратился он к сэру Харви, — надо лечь. Вы мне говорили, что захватили с собой люминал. Если снова спина заболит, примите четверть грана. Утром я приду повязку сменить. А сейчас сядьте, пожалуйста.

Сэр Харви повиновался, осторожно опустившись в мягкое кресло. Он тоже выглядел несколько обессилевшим и вытер лоб рукавом халата.

— Мне не заснуть, — пожаловался он. — Не заснуть ни с какими снотворными. Раскрыть, наконец, игру… выяснить, как она травит мужей и возлюбленных, и никого больше…

Дик Маркем, который тяжело поднялся и пошел к двери, резко оглянулся.

— Никого больше? — переспросил он. — Что вы имеете в виду?

— Дорогой друг! Почему она выбрала вас, как считаете?

— До сих пор не пойму.

— Заметьте, пожалуйста, — назидательно сказал сэр Харви, — каждой жертвой становился мужчина влюбленный или, как минимум, до безумия увлеченный. Слепой. Неспособный критически мыслить. Безрассудный. Признаюсь, сейчас я теоретизирую. Но ведь вы, безусловно, не верите, будто выбор случаен или что все это лишь совпадение? Жертва должна находиться в таком состоянии.